окликаютъ насъ со шлюпки, спущенной на море для нашего спасенія?
Консейль сдѣлалъ послѣднее усиліе, оперся на мое плечо — я конвульсивно его поддерживалъ — приподнялся до пояса изъ воды и затѣмъ, совершенно изнеможенный, снова упалъ.
— Что ты видѣлъ?
— Я видѣлъ… пробормоталъ онъ: — я видѣлъ… но не надо говорить… надо беречь… беречь силы…
Что же онъ видѣлъ?
Не знаю почему, но въ эту минуту у меня въ первый разъ мелькнула мысль о чудовищѣ.
Но человѣческій голосъ? Вѣдь тѣ времена уже давнымъ давно прошли, когда Іоны укрывались въ китовыхъ чревахъ!
Консейль меня все-таки подталкивалъ впередъ. Время отъ времени онъ поднималъ голову, осматривался и вскрикивалъ. На его крикъ раздавался отвѣтный голосъ, и голосъ этотъ все слышался ближе и ближе.
Но у меня уже гудѣло въ ушахъ, я выбился изъ силъ; меня захлестывала соленая волна; меня тянуло неудержимо въ холодную бездну. Я въ послѣдній разъ поднялъ голову и пошелъ ко дну.
Вдругъ я толкнулся о какое-то твердое тѣло. Я за него уцѣпился. И чувствую, что меня вытягиваютъ на поверхность…. Я обезпамятовалъ.
Я скоро пришелъ въ себя, благодаря жестокимъ растираньямъ, которыя избороздили мое тѣло не хуже ударовъ плетью. Я открылъ глаза.
— Консейль! бормочу: — Консейль!
— Ихъ честь изволили звать меня? отвѣчалъ Консейль.
Въ ту же минуту, при послѣднихъ мѣсячныхъ лучахъ, я увидѣлъ другую, склонившуюся надо мной, фигуру. Я тотчасъ же узналъ эту фигуру.
— Недъ! вскрикнулъ я.
— Своею особою, г. Аронаксъ. Гонюсь за призомъ!
— Васъ сбросило при столкновеніи?
— Да, г. профессоръ. Только мнѣ посчастливилось лучше вашего: я почти въ ту же минуту вскарабкался на пловучій островокъ.
