на стенах и потолке плесень. «Всюду стоит пыль непроходимая», — пишет корреспондент. Все это не где-нибудь в глуши, а в нескольких десятках верст от Москвы, в Московской губ., интересы которой правительство близко принимает к сердцу, держа ее на положении «усиленной охраны». Как видно, «охраняя» губернию, да еще усиленно, позабыли об охране жизни и здоровья рабочих.
Работают на Глуховской мануфактуре тремя сменами, так что каждый рабочий работает один день 12 час., а следующий — 6 час. Заработок ткачей равен 14 — 18 р. в месяц, при сильных штрафах, гнилой основе и утке (благодаря чему, как пишет наш корреспондент, зубы рабочего начинают гнить через месяц). Заработок других рабочих не поднимается выше 28—30 руб. (накатчики). Красильщики получают 45—55 коп. в день.
В зимнее время (с 1-го октября) заработок ткачей сокращается до 12— 14 руб., благодаря тому, что идет самый скверный хлопок (кокандский). «В это время частые штрафы, доходящие до 2 руб.». Также часты расчеты до срока найма и всякие прижимки. «За опоздание на 5 мин. штрафуют до 20 коп., а сами машину пускают на полчаса раньше и останавливают минут на 20 позднее».
Но еcли миллионер Захар Морозов не стесняется прибегать к воровским приемам выжимания прибыли из рабочих, то он же и обращается с рабочими, как с крепостными. «У нас хозяин страшно любит стегать плеткой и до сих пор не бросает своего варварского обычая». Боимся, что при такой «страшной любви» г. Захар Морозов не бросит своего «обычая» прежде, чем его самого не отстегают рабочие и, признаться, удивляемся, как это до сих пор последние не применили этого средства, которым в былое время иногда крепостные заставляли своего мучителя—помещика отказаться от предмета своей «страшной любви». 18-го июля Морозов встретил четырех возвращавшихся из города рабочих; из кармана у одного торчала «монополька». Рабочие направились в купальню. Но тут налетел, как ястреб, сам опричник Морозов и давай стегать плеткой кого ни попало, говоря: «что же вы заставляете хозяина бегать за собой? Все деньги проживаете в городе, а не у меня», а затем отправил их в сторожку. Итак, у г. Захара Морозова рабочие обязаны «проживать» все заработанное в его же лавках, и за нарушение этой обязанности могут попасть под арест. Знает-ли об этом фабричная инспекция? Или она дожидается, чтобы глуховские рабочие при случае разнесли морозовские лавки? Не будет удивительно, если такие
