Мы простояли здѣсь до 14 мая. Обстановка оставалась прежней; только японцы нѣсколько продвинулись передовыми частями на сѣверъ по направленію Сюянь—Мади—долина д. Сандіазы, такъ что наша правая застава находилась въ нѣкоторомъ соприкосновеніи съ противникомъ, а высылавшіеся въ этомъ направленіи разъѣзды имѣли иногда перестрѣлки и понесли небольшія потери: 1 раненый офицеръ, 2 раненыхъ казака и 3 убитыхъ лошади. На бивакѣ мы имѣли часто ложныя тревоги, потому что Абадзіевъ приказывалъ сѣдлать при малѣйшемъ тревожномъ симптомѣ, напр. если ночью кто нибудь сообщалъ, что видѣлъ на дорогѣ промелькнувшую тѣнь человѣка.
Итакъ мы добывали скудныя свѣдѣнія о противникѣ исключительно искусствомъ и храбростью нашихъ офицеровъ и притомъ самыхъ младшихъ, потому что ни сотенные командиры, ни штабъ-офицеры въ развѣдкѣ не участвовали. Посмотримъ какъ организовалъ ее глава Уссурійцевъ. Обыкновенно передъ высылкой разъѣздовъ Абадзіевъ совѣтывался со мною; затѣмъ, съ помощью адъютанта, ведшаго очередь всѣхъ нарядовъ, назначалъ офицеровъ, призывалъ ихъ къ себѣ и орьентировалъ; вотъ эта орьентировка и портила обыкновенно все дѣло: онъ забывалъ многое изъ того, что я ему указывалъ, или все перепутывалъ, и обыкновенно ставилъ свои требованія слишкомъ туманно, и чаще всего у него выходило слѣдующее напутствіе развѣдчику: „поѣзжайте туда то, посмотрите, а если встрѣтите японцевъ, то уходите назадъ, а главное не имѣйте потерь“. Давать инструкціи въ такомъ тонѣ довольно странно. Конечно каждый разъѣздъ, посылаемый до противника, чтобы его ощупать, можетъ легко погибнуть (погибъ же и такой выдающійся искусный офицеръ, какъ Юзефовичъ), но гдѣ лѣсъ рубятъ, тамъ щепки летятъ, и безъ потерь на войнѣ не обойдешься. Давая же развратное указаніе прежде всего избѣгать потерь, Абадзіевъ портилъ все дѣло. Были офицеры исполнявшіе свой долгъ сознательно, честно, съ интересомъ, но были и слабые, малодушные. Съ несовершенствомъ человѣческой природы надо считаться, и необходимо принимать противъ него мѣры, а
