Кажется на слѣдующій день, въ д. Ляодитанъ, Абадзіевъ разсказывалъ мнѣ, что приказаніе о сожженіи склада онъ отдалъ вынужденнымъ образомъ, вслѣдствіе просьбы войскового старшины Савицкаго, упросившаго его это сдѣлать для спасенія его брата, сотника Савицкаго, командовавшаго сотней и по ошибкѣ зажегшаго складъ. Оставляю этотъ вопросъ открытымъ. Можетъ быть было и такъ, но во всякомъ случаѣ Абадзіевъ допустилъ сожженіе склада и отвѣчаетъ за это, какъ старшій. Манера держать себя войскового старшины Савицкаго мнѣ не нравилась. Онъ больше всего проводилъ время въ обозѣ, а когда ему случалось быть съ нами при затруднительныхъ обстоятельствахъ, то сейчасъ же стушевывался, между тѣмъ какъ вообще онъ не давалъ намъ покоя своимъ словоизверженіемъ, обладая особенно непріятнымъ пискливымъ голосомъ.
Мы скоро достигли д. Унцяпуцзы, гдѣ находилась знаменитая безопасная точка, которую промахнули мимо въ своемъ бѣгствѣ Верхнеудинцы. На бѣду и нашъ передовой офицеръ ошибся по картѣ, такъ что мы прошли еще версты 4 и очутились у новаго поворота на западъ, сходившагося въ небольшомъ разстояніи съ предыдущимъ. Тогда Абадзіевъ рѣшилъ стать въ вилку, т. е. на мѣсто схожденія обѣихъ дорогъ, отходившихъ на западъ; „тутъ, говорилъ онъ, мы будемъ въ безопасности отъ обхода“. Пришли, стали (верстъ 8 отъ Тхазелина); не оказалось воды; Абадзіевъ ни на что не рѣшался; офицеры просили меня сказать ему, чтобы онъ на что нибудь рѣшился, потому что кони уже были подъ сѣдломъ около сутокъ. Я немедленно отыскалъ бивачное мѣсто съ водою и предложилъ разсѣдлать, что было исполнено. Мы залѣзли въ такое ущелье, что я, смѣясь, говорилъ: „здѣсь насъ не найдутъ не только японцы, но и свои“. Юзефовичъ, выполнившій замѣчательно быстро развѣдку порученнаго ему раіона, уже достигъ Ломогоу и далъ самыя успокоительныя свѣдѣнія объ отсутствіи японцевъ, но… въ концѣ своего донесенія прибавилъ, что телеграфная станція въ Ломогоу снимается, и линія провода будетъ укорочена до д. Саматунъ, гдѣ стоитъ пѣхота (9 верстъ сѣвернѣе Ломогоу); о Верхнеудинцахъ и въ Ломогоу ничего не было слышно. Это донесеніе Юзефовича
