цово во всѣхъ отношеніяхъ и даже значительно выше нашихъ войскъ, въ смыслѣ организаціи, снаряженія, продовольствія, а главное командованія высшими начальниками и вообще офицерами. Нельзя не поставить въ вину Куропаткину, что ни онъ, ни его генеральный штабъ, ни всѣ наши военноначальники вообще и наши офицеры въ частности не только не извлекли изъ китайскаго похода никакой пользы, но даже развратились его легкимъ успѣхомъ и рѣшительно ничего не подмѣтили у японцевъ; вѣдь самъ военный министръ отправился затѣмъ въ Японію и, вернувшись изъ интересной поѣздки (кстати замѣтить стоившей вѣроятно не одинъ десятокъ тысячъ казенныхъ денегъ), продолжалъ, вмѣстѣ съ своимъ министерствомъ и главнымъ штабомъ, спать сномъ праведника.
Финансовая политика Витте обезпечила Россіи на континентѣ Европы широкій дешевый кредитъ и искоренила игру на наши рубли. Въ то же время мы закрѣпили надежный естественный нашъ союзъ съ Франціей и не упускали изъ вида вопросовъ Ближняго Востока, хотя надежнѣйшимъ обезпеченіемъ вліянія Россіи на послѣдніе и было именно наше прочное утвержденіе на Дальнемъ Востокѣ; теперь этому не трудно повѣрить, потому что тотчасъ съ началомъ войны, т. е. съ отвлеченіемъ нашихъ силъ и средствъ къ берегамъ Тихаго океана, въ значительной степени ослабло наше вліяніе (если не совсѣмъ исчезло) на рѣшеніе вопросовъ касающихся жизни народовъ, группирующихся на Балканскомъ полуостровѣ, но конечно до 1904 года этому никто бы не повѣрилъ. Мнѣ кажется, что С. Ю. Витте отлично оцѣнивалъ уже тогда обстановку и поэтому сознательно способствовалъ своею государственною дѣятельностью стать Россіи твердою ногою на берегахъ Тихаго океана. Конечно, я не буду настаивать на томъ, что стремленіе къ владычеству Россіи на Дальнемъ Востокѣ составляетъ исключительную идею одного С. Ю. Витте, но обращаю лишь вниманіе на то, что эта идея уже осуществлялась, вѣрнѣе, была на пути къ своему осуществленію, при чемъ двигателемъ сего былъ въ продолженіе всѣхъ послѣднихъ передъ войной десяти лѣтъ главнымъ образомъ министръ
