батареѣ, на глазахъ всего Восточнаго отряда, понадобилось то, что случилось 11-го августа подъ Тунсинпу, для того, чтобы пережившій погромъ Тюренчена, деморализованный Восточный отрядъ сталъ вновь настоящимъ боевымъ войскомъ. Не будь Графа Келлера, уйди небольшой отрядъ безъ боя отъ Тунсинпу, и неизвѣстно какъ бы дрались подъ Ляньдясаномъ и Ляояномъ.
Итакъ виновные были: г. Засуличъ и его нянька Орановскій; были и другіе; ихъ можно было розыскать, напр. командиръ полка генеральнаго штаба полковникъ Громовъ, котораго судили и конечно оправдали въ виду того, что не только пощадили, но въ концѣ концовъ даже и наградили самыхъ главныхъ виновниковъ.
Уже вечеромъ 21 апрѣля, на этапѣ Сейлючжанъ, я сознавалъ весь ужасъ послѣдствій Тюренчена, и меня крайне интересовало, что предприметъ послѣ такой позорной первой неудачи нашъ глава, на котораго смотрѣли и которому довѣряли милліоны Русскихъ людей. Въ тотъ же день вечеромъ пришла телеграмма Куропаткина на имя Засулича, гласившая: „вы и ввѣренныя вамъ войска сдѣлали все возможное, благодарю“. Я слышалъ какъ это читалъ Засуличъ, и.... былъ ошеломленъ. Да вѣдь этотъ человѣкъ сдѣлалъ все возможное, чтобы покрыть съ самаго начала войны позоромъ Русское оружіе; онъ далъ врагу Россіи упоеніе славой и полнымъ успѣхомъ; онъ бѣжалъ съ поля сраженія! И его благодарятъ. О, несчастный, пагубный режимъ нашей арміи, переживаемый не одинъ десятокъ лѣтъ: закрывать глаза на прорѣхи и скрывать свой позоръ и язвы. Но, господа, вѣдь то была война, а не маневры, тамъ лилась русская кровь, а не шутки шутили, была поставлена на карту честь арміи, достоинство родины, а вы готовы были не считаться со всѣмъ этимъ, лишь бы не было скандала въ благородномъ семействѣ, а все было бы шито-крыто. О, какъ это себялюбиво и нечестно, а, главное, опасно и страшно! Могъ ли я сказать тогда что нибудь въ этомъ родѣ, въ этой средѣ штабныхъ тюренченцевъ, сытыхъ, довольныхъ, что оставили за собою подальше противника,
