чали стрѣлять, съ лѣва же отъ насъ подъѣхала еще батарейная рота нашей бригады, и вскорѣ мы заставили французовъ замолчать.
Въ это время показалась наша армія, на правой сторонѣ отъ насъ, пришедшая изъ-подъ Тарутина. Часть ея отдѣлилась и прошла за нами, на нашъ лѣвый флангъ. Сзади насъ не было уже видно никакихъ войскъ въ резервѣ, всѣ введены были въ дѣло. Сдѣлай непріятели еще дружный напоръ до прихода арміи—намъ бы не устоять противъ ихъ многочисленности; опоздай нѣсколькими часами наша армія изъ-подъ Тарутина, то они могли бы занять Калужскую дорогу. Непріятели дѣлали еще попытки прорваться; но подкрѣпленія пришли въ пору, и трудно уже было имъ справиться съ нами. Примѣтно было, что французы подъ Малоярославцемъ не такъ бойко и быстро шли, какъ подъ Смоленскомъ и Бородиномъ: тамъ они смѣло шли на наши многочисленныя батареи, а тутъ, какъ будто, ощупью наступали и подавались назадъ отъ нѣсколькихъ картечныхъ выстрѣловъ. Видно, они помнили урокъ, заданный имъ подъ Бородиномъ. Тутъ же отъ ихъ нѣсколькихъ корпусовъ отдѣлались только нашъ 6-ой корпусъ генерала Дохтурова и отрядъ генерала Дорохова. Дѣйствовали уже и подоспѣвшія войска, стрѣляли наши баталіоны московскаго полка, а второй баталіонъ тронулся было въ штыки, но не догналъ французовъ и возвратился на мѣсто. Время подходило къ вечеру: канонада начала затихать, продолжалась только въ городѣ ружейная перестрѣлка. Гвардейская артиллерія уѣхала, а я остался съ четырьмя орудіями. Въ это же время возвратились, посланные мною за зарядами, первые выстрѣленные ящики.
Въ этотъ день лишь только по утру мы поили своихъ лошадей и дали имъ немного, бывшаго у насъ въ запасѣ на лафетахъ, сѣна. Теперь же я объявилъ полковому командиру, что нужно напоить лошадей еще и послать за фуражемъ.
