вольно засмѣялся и, пожимая мнѣ руку, сказалъ: „Очень пріятное знакомство. Такъ сказать нашъ братъ коммерсантъ — нэпманъ. Я все время сидѣлъ съ политическими: какіе-то дураки — соціалъ демократы. Надоѣли они мнѣ своими идіотскими разговорами. Давайте закусимъ, мнѣ жена прислала свѣжей икры, пирожки и все такое.“
Распаковывая чемоданъ, Пляцкій безъ устали болталъ, шутилъ и вообще всѣмъ своимъ видомъ менѣе всего походилъ на несчастнаго узника. Изъ его разсказовъ выяснилось, что онъ обвиняется въ дачѣ взятокъ различнымъ совѣтскимъ чиновникамъ металлургической промышленности.
По „дѣлу Пляцкаго“ было арестовано болѣе 150-ти человѣкъ, и героя процесса называли въ газетной судебной хроникѣ „королемъ взятки“.
Я не понимаю до сихъ поръ, откуда черпалъ свою энергію и жизнерадостность этотъ человѣкъ, выплывшій на поверхность „Нэпа.“ На что онъ разсчитывалъ? Судъ надъ Пляцкимъ состоялся въ 1926 году, то есть почти черезъ полтора года послѣ нашей встрѣчи и онъ былъ присуженъ къ смертной казни, поведя за собой на смерть болѣе 20 человѣкъ.
Къ вечеру въ нашу камеру посадили еще двухъ: инженера Чернова и доктора П. Стало ужасно тѣсно. Инженеръ очень былъ нервенъ, такъ какъ его арестовали въ связи съ дѣломъ кожевеннаго синдиката и ему угрожала смертная казнь. Докторъ П. — въ военной формѣ, былъ угрюмъ, и узнавъ, что я иностранецъ, совершенно неожиданно и безтактно сказалъ съ ненавистью: „Поменьше бы ѣздили къ намъ, было бы и вамъ, и намъ легче.“
Пляцкій и Черновъ, видимо, были очень сконфужены безтактной фразой доктора, и онъ самъ понялъ, что перешелъ границы, такъ какъ сейчасъ же протянулъ мнѣ руку, сказавъ: „—Извините меня. Вы понимаете, что мое замѣчаніе не лично къ вамъ относится. Я арестованъ вчера, дома семья безъ копейки денегъ, и я совершенно не владѣю собой. Я арестованъ какъ разъ изъ за иностранца.“
У доктора до революціи былъ сослуживцемъ по полку одинъ полякъ, выѣхавшій впослѣдствіи за границу. Недавно онъ пріѣхалъ въ Россію изъ Польши
