эта его ограниченность скрыта въ бытіе въ себѣ, ибо по своему существованію, т.-е. по своей опредѣленности въ противоположность предѣлу, долженствованіе положено, какъ бытіе въ себѣ. То, что должно быть, вмѣстѣ и есть и не есть. Если бы оно было, то оно уже не было бы просто должно быть. Итакъ, долженствованіе по существу имѣетъ предѣлъ. Этотъ предѣлъ не есть нѣчто чуждое; то, что только должно быть, есть опредѣленіе, которое положено такъ, какъ оно есть на самомъ дѣлѣ, именно какъ вмѣстѣ съ тѣмъ лишь нѣкоторая опредѣленность.
Итакъ, бытіе въ себѣ, свойственное нѣчто въ его опредѣленіи, нисходитъ до долженствованія такимъ путемъ, что то, что составляетъ его бытіе въ себѣ, въ такомъ же смыслѣ есть небытіе; и притомъ такъ, что въ бытіи внутри себя, въ отрицаніи отрицанія, это бытіе въ себѣ, какъ отрицаніе (отрицающее) есть единство съ другимъ, которое вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ качественное, есть другая граница, вслѣдствіе чего это единство оказывается отношеніемъ къ ней. Предѣлъ конечнаго не есть внѣшнее, но его собственное опредѣленіе, есть и свой собственный предѣлъ; и послѣдній есть столь же онъ самъ, какъ и долженствованіе; оно есть общее обоимъ или, правильнѣе, то, въ чемъ они оба тожественны.
Но далѣе, какъ долженствованіе, конечное переходитъ за свой предѣлъ; та же самая опредѣленность, которая есть ея отрицаніе, вмѣстѣ съ тѣмъ и снята, и есть такимъ образомъ его бытіе само въ себѣ; его граница вмѣстѣ съ тѣмъ не есть его граница.
Тѣмъ самымъ, какъ долженствованіе, нѣчто возвышается надъ своимъ предѣломъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ, наоборотъ, оно имѣетъ свой предѣлъ, лишь какъ долженствованіе. То и другое нераздѣльно. Нѣчто имѣетъ постольку предѣлъ, поскольку оно въ своемъ опредѣленіи имѣетъ отрицаніе, а опредѣленіе есть также снятіе предѣла.
Примѣчаніе. Долженствованіе въ новѣйшее время играло большую роль въ философіи, главнымъ образомъ въ отношеніи къ морали, въ метафизикѣ же вообще также, какъ послѣднее и абсолютное понятіе тожества бытія въ себѣ или отношенія къ себѣ самому и опредѣленности или границы.
Ты можешь, ибо ты долженъ — это заявленіе, которое должно было бы сказать многое, заключается въ понятіи долженствованія. Ибо долженствованіе есть выходъ за предѣлъ; граница въ немъ снята, бытіе въ себѣ долженствованія есть такимъ образомъ тожественное отношеніе къ себѣ, т.-е. отвлеченное понятіе возможности (des Könnens). Но столь же правильно сказать и наоборотъ: ты не можешь, именно потому что ты долженъ. Ибо въ долженствованіи столь же заключенъ предѣлъ, какъ предѣлъ; формализму возможности противополагается въ немъ реальность, качественное инобытіе, и взаимоотношеніе ихъ есть противорѣчіе, т.-е. отрицаніе возможности или, правильнѣе, невозможность (das Nichtkönnen oder vielmeh die Unmöglichkeit).
Въ долженствованіи начинается возвышеніе надъ конечностью, безконечность. Долженствованіе есть то, что въ дальнѣйшемъ развитіи изображаетъ себя, по своей невозможности, какъ процессъ въ безконечность.
эта его ограниченность скрыта в бытие в себе, ибо по своему существованию, т. е. по своей определенности в противоположность пределу, долженствование положено, как бытие в себе. То, что должно быть, вместе и есть и не есть. Если бы оно было, то оно уже не было бы просто должно быть. Итак, долженствование по существу имеет предел. Этот предел не есть нечто чуждое; то, что только должно быть, есть определение, которое положено так, как оно есть на самом деле, именно как вместе с тем лишь некоторая определенность.
Итак, бытие в себе, свойственное нечто в его определении, нисходит до долженствования таким путем, что то, что составляет его бытие в себе, в таком же смысле есть небытие; и притом так, что в бытии внутри себя, в отрицании отрицания, это бытие в себе, как отрицание (отрицающее) есть единство с другим, которое вместе с тем, как качественное, есть другая граница, вследствие чего это единство оказывается отношением к ней. Предел конечного не есть внешнее, но его собственное определение, есть и свой собственный предел; и последний есть столь же он сам, как и долженствование; оно есть общее обоим или, правильнее, то, в чём они оба тожественны.
Но далее, как долженствование, конечное переходит за свой предел; та же самая определенность, которая есть её отрицание, вместе с тем и снята, и есть таким образом его бытие само в себе; его граница вместе с тем не есть его граница.
Тем самым, как долженствование, нечто возвышается над своим пределом, но вместе с тем, наоборот, оно имеет свой предел, лишь как долженствование. То и другое нераздельно. Нечто имеет постольку предел, поскольку оно в своем определении имеет отрицание, а определение есть также снятие предела.
Примечание. Долженствование в новейшее время играло большую роль в философии, главным образом в отношении к морали, в метафизике же вообще также, как последнее и абсолютное понятие тожества бытия в себе или отношения к себе самому и определенности или границы.
Ты можешь, ибо ты должен — это заявление, которое должно было бы сказать многое, заключается в понятии долженствования. Ибо долженствование есть выход за предел; граница в нём снята, бытие в себе долженствования есть таким образом тожественное отношение к себе, т. е. отвлеченное понятие возможности (des Könnens). Но столь же правильно сказать и наоборот: ты не можешь, именно потому что ты должен. Ибо в долженствовании столь же заключен предел, как предел; формализму возможности противополагается в нём реальность, качественное инобытие, и взаимоотношение их есть противоречие, т. е. отрицание возможности или, правильнее, невозможность (das Nichtkönnen oder vielmeh die Unmöglichkeit).
В долженствовании начинается возвышение над конечностью, бесконечность. Долженствование есть то, что в дальнейшем развитии изображает себя, по своей невозможности, как процесс в бесконечность.
