Но было показано и ясно само собою безъ необходимости вдаваться въ опредѣленіе конечнаго и безконечнаго, что безконечное въ томъ смыслѣ, въ какомъ оно берется этою рефлексіею, — именно какъ противоположное конечному — именно потому что оно ему противоположно, имѣетъ въ немъ свое другое, есть поэтому уже нѣчто ограниченное, само есть конечное, есть ложное безконечное. Поэтому отвѣтъ на вопросъ, какимъ образомъ безконечное становится конечнымъ, состоитъ въ томъ, что нѣтъ безконечнаго, которое сначала безконечно и потомъ уже должно стать конечнымъ, перейти въ конечность, но что оно уже само для себя настолько уже конечное, насколько безконечное. Между тѣмъ какъ вопросъ предполагаетъ, что подлинно реальны съ одной стороны безконечное для себя, а съ другой стороны конечное, которое отдѣлилось отъ него, или которое, гдѣ бы оно ни было, отдѣлено отъ него, — то на это слѣдовало бы отвѣтить, что такое отдѣленіе непонятно. И такое конечное, и такое безконечное оба лишены истинности; а то, что ложно, — непонятно. Между тѣмъ, равнымъ образомъ, слѣдуетъ сказать, что они понятны; разсматривать ихъ, даже какъ они даны въ представленіи, т.-е. находить въ одномъ опредѣленіе другого, имѣть простое воззрѣніе на эту ихъ нераздѣльность, значитъ понимать ихъ; эта нераздѣльность есть ихъ понятіе. Напротивъ, приписаніе самостоятельности этимъ безконечному и конечному вноситъ въ сказанный вопросъ ложное содержаніе и содержитъ уже въ себѣ ложное отношеніе между ними. Поэтому слѣдуетъ не отвѣчать на этотъ вопросъ, но отрицать содержащіяся въ немъ ложныя предположенія, т.-е. самый вопросъ. Черезъ вопросъ объ истинѣ этихъ безконечнаго и конечнаго измѣняется точка зрѣнія на нихъ, и это измѣненіе переноситъ на самый первый вопросъ ту трудность, которую онъ стремится породить; этотъ вашъ второй вопросъ есть нѣчто новое для рефлексіи, изъ которой вытекаетъ первый вопросъ, такъ какъ въ послѣдней нѣтъ того умозрительнаго интереса, который самъ для себя и прежде всякаго отношенія къ опредѣленіямъ направляется къ познанію того, истинны1 или они такъ, какъ они предположены. Но поскольку познана неистинность того отвлеченнаго безконечнаго, а также долженствующаго стоять наряду съ нимъ конечнаго, то о происхожденіи конечнаго изъ безконечнаго слѣдуетъ сказать, что безконечное переходитъ въ конечное потому, что въ первомъ нѣтъ никакой истины, никайой самостоятельности, поскольку оно понимается, какъ отвлеченное единство; равнымъ образомъ и конечное переходитъ въ безконечное также по основанію своего ничтожества. Или еще правильнѣе сказать, что безконечное отъ вѣка перешло въ конечное, что перваго просто нѣтъ, также мало, какъ и чистаго бытія, бытія только для себя, самого въ себѣ безъ своего другого.
Вопросъ, какимъ образомъ безконечное переходитъ въ конечное, можетъ содержать въ себѣ еще дальнѣйшее предположеніе, именно, что безконечное въ себѣ включаетъ въ себя конечное и такимъ образомъ есть въ себѣ единство себя самого и своего другого, такъ что затрудненіе состоитъ въ сущности въ ихъ раздѣленіи, которое противорѣчить предположенному ихъ единству. Въ этомъ предположеніи противорѣчіе, которое хотятъ удержать, имѣетъ только
Но было показано и ясно само собою без необходимости вдаваться в определение конечного и бесконечного, что бесконечное в том смысле, в каком оно берется этою рефлексиею, — именно как противоположное конечному — именно потому что оно ему противоположно, имеет в нём свое другое, есть поэтому уже нечто ограниченное, само есть конечное, есть ложное бесконечное. Поэтому ответ на вопрос, каким образом бесконечное становится конечным, состоит в том, что нет бесконечного, которое сначала бесконечно и потом уже должно стать конечным, перейти в конечность, но что оно уже само для себя настолько уже конечное, насколько бесконечное. Между тем как вопрос предполагает, что подлинно реальны с одной стороны бесконечное для себя, а с другой стороны конечное, которое отделилось от него, или которое, где бы оно ни было, отделено от него, — то на это следовало бы ответить, что такое отделение непонятно. И такое конечное, и такое бесконечное оба лишены истинности; а то, что ложно, — непонятно. Между тем, равным образом, следует сказать, что они понятны; рассматривать их, даже как они даны в представлении, т. е. находить в одном определение другого, иметь простое воззрение на эту их нераздельность, значит понимать их; эта нераздельность есть их понятие. Напротив, приписание самостоятельности этим бесконечному и конечному вносит в сказанный вопрос ложное содержание и содержит уже в себе ложное отношение между ними. Поэтому следует не отвечать на этот вопрос, но отрицать содержащиеся в нём ложные предположения, т. е. самый вопрос. Через вопрос об истине этих бесконечного и конечного изменяется точка зрения на них, и это изменение переносит на самый первый вопрос ту трудность, которую он стремится породить; этот ваш второй вопрос есть нечто новое для рефлексии, из которой вытекает первый вопрос, так как в последней нет того умозрительного интереса, который сам для себя и прежде всякого отношения к определениям направляется к познанию того, истинны1 или они так, как они предположены. Но поскольку познана неистинность того отвлеченного бесконечного, а также долженствующего стоять наряду с ним конечного, то о происхождении конечного из бесконечного следует сказать, что бесконечное переходит в конечное потому, что в первом нет никакой истины, никайой самостоятельности, поскольку оно понимается, как отвлеченное единство; равным образом и конечное переходит в бесконечное также по основанию своего ничтожества. Или еще правильнее сказать, что бесконечное от века перешло в конечное, что первого просто нет, также мало, как и чистого бытия, бытия только для себя, самого в себе без своего другого.
Вопрос, каким образом бесконечное переходит в конечное, может содержать в себе еще дальнейшее предположение, именно, что бесконечное в себе включает в себя конечное и таким образом есть в себе единство себя самого и своего другого, так что затруднение состоит в сущности в их разделении, которое противоречить предположенному их единству. В этом предположении противоречие, которое хотят удержать, имеет только
