— хѵш —
воля требуетъ, чтобы ея цѣль не была осуществлена; она заявляетъ себя, какъ конечную. "Но“, говоритъ Гегель, "на этой конечности нельзя остановиться, и самый процессъ воли есть то, черезъ что снимаются какъ эта конечность, такъ и содержащееся въ ней противорѣчіе. Разрѣшеніе состоитъ въ томъ, что воля въ своемъ результатѣ возвращается къ предположенію познанія, т.-е. къ единству теоретической и практической идеи“.
Это высшее единство, снимающее противоположность познанія и воли и завершающее собою всю діалектику, есть абсолютная идея, единство всѣхъ категорій. Движеніе мысли отъ полной отвлеченности до полной конкретности теперь закончено. "Идея“, говоритъ Гегель въ
Энциклопедіи (§ 214), "можетъ быть понимаема, какъ разумъ.....
далѣе, какъ субъектъ-объектъ, какъ единство идеализованнаго и реальнаго, конечнаго и безконечнаго, души и тѣла, какъ возможность, имѣющая свою дѣйствительность въ самой себѣ, какъ то, природа чего можетъ быть понимаема, лишь какъ существующая и т. д.; ибо въ ней содержатся всѣ отношенія разсудка, но въ ихъ безконечномъ возвратѣ и тожествѣ внутри себя“.
2. Такова система логики, какъ науки чистой мысли, мысли, отрѣшенной отъ всякой реальности. Обратимся теперь къ второму вопросу, — къ вопросу объ отношеніи этой системы къ прочимъ частямъ философіи. Въ предыдущемъ изложеніи мы видѣли, что Гегель постоянно предостерегаетъ противъ пониманія логическихъ категорій въ смыслѣ феноменологическомъ, психологическомъ или натуралистическомъ, указывая на то, что ни о сознаніи, ни о душѣ, ни о матеріи логика не говоритъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ указываетъ на то, что въ реальномъ мірѣ осуществляются эти категоріи. Такимъ образомъ, есть внѣ сферы логики нѣчто реальное, не захватываемое ею, но реализующее ея формы. Что же такое это реальное? Ясно, что оно уже не есть чистая мысль, но только ея носитель, тотъ факторъ или та сила, которая ее реализуетъ. Съ другой стороны, заявляя, что содержаніе логики есть "изображеніе Бога, каковъ онъ въ своей вѣчной сущности до созданія природы и конечнаго духа“, Гегель даетъ основаніе предполагать, что чистой мысли онъ приписываетъ творческую силу, т.-е. что въ самой логикѣ, подъ ея категоріями, скрывается нѣчто реальное. Это предположеніе подтверждается самимъ Гегелемъ, который въ концѣ послѣдней части науки логики говоритъ: "Такъ какъ идея полагаетъ себя именно, какъ абсолютное единство чистаго понятія и его реальности, и тѣмъ самымъ сосредоточивается (zusammennimmt) въ непосредственности бытія, то она есть полнота въ этой формѣ — природа. Но это опредѣленіе не есть становленіе и переходъ, какъ ранѣе субъективное понятіе въ своей полнотѣ стано-новится объективностью, или субъективная цѣль — жизнью. Чистая идея, въ которой опредѣленность или реальность понятія сама повышается въ понятіе, есть, напротивъ, абсолютное освобожденіе, для коего уже нѣтъ никакого непосредственнаго опредѣленія, которое не
— хиш —
воля требует, чтобы её цель не была осуществлена; она заявляет себя, как конечную. "Но“, говорит Гегель, "на этой конечности нельзя остановиться, и самый процесс воли есть то, через что снимаются как эта конечность, так и содержащееся в ней противоречие. Разрешение состоит в том, что воля в своем результате возвращается к предположению познания, т. е. к единству теоретической и практической идеи“.
Это высшее единство, снимающее противоположность познания и воли и завершающее собою всю диалектику, есть абсолютная идея, единство всех категорий. Движение мысли от полной отвлеченности до полной конкретности теперь закончено. "Идея“, говорит Гегель в
Энциклопедии (§ 214), "может быть понимаема, как разум.....
далее, как субъект-объект, как единство идеализованного и реального, конечного и бесконечного, души и тела, как возможность, имеющая свою действительность в самой себе, как то, природа чего может быть понимаема, лишь как существующая и т. д.; ибо в ней содержатся все отношения рассудка, но в их бесконечном возврате и тожестве внутри себя“.
2. Такова система логики, как науки чистой мысли, мысли, отрешенной от всякой реальности. Обратимся теперь к второму вопросу, — к вопросу об отношении этой системы к прочим частям философии. В предыдущем изложении мы видели, что Гегель постоянно предостерегает против понимания логических категорий в смысле феноменологическом, психологическом или натуралистическом, указывая на то, что ни о сознании, ни о душе, ни о материи логика не говорит. Вместе с тем он указывает на то, что в реальном мире осуществляются эти категории. Таким образом, есть вне сферы логики нечто реальное, не захватываемое ею, но реализующее её формы. Что же такое это реальное? Ясно, что оно уже не есть чистая мысль, но только её носитель, тот фактор или та сила, которая ее реализует. С другой стороны, заявляя, что содержание логики есть "изображение Бога, каков он в своей вечной сущности до создания природы и конечного духа“, Гегель дает основание предполагать, что чистой мысли он приписывает творческую силу, т. е. что в самой логике, под её категориями, скрывается нечто реальное. Это предположение подтверждается самим Гегелем, который в конце последней части науки логики говорит: "Так как идея полагает себя именно, как абсолютное единство чистого понятия и его реальности, и тем самым сосредоточивается (zusammennimmt) в непосредственности бытия, то она есть полнота в этой форме — природа. Но это определение не есть становление и переход, как ранее субъективное понятие в своей полноте стано-новится объективностью, или субъективная цель — жизнью. Чистая идея, в которой определенность или реальность понятия сама повышается в понятие, есть, напротив, абсолютное освобождение, для коего уже нет никакого непосредственного определения, которое не
