и сюда около опредѣленности, внѣшнее безразличіе опредѣленнаго количества. Единица и опредѣленное число были первоначально моментами опредѣленнаго количества; теперь въ отношеніи, поскольку оно есть реализованное количество, каждый изъ этихъ его моментовъ является собственнымъ опредѣленнымъ количествомъ, и оба они — опредѣленіями его существованія, ограниченіями опредѣленности величины, остающейся иначе лишь внѣшнею, безразличною. Показатель есть это различіе, какъ простая опредѣленность, т.-е. онъ имѣетъ непосредственно въ немъ самомъ значеніе обоихъ опредѣленій. Онъ есть, во-первыхъ, опредѣленное количество; въ этомъ смыслѣ онъ есть опредѣленное число; если одинъ изъ членовъ отношенія, принимаемый за единицу, выражается цифровою единицею и считается за таковую, то другое, опредѣленное число, есть опредѣленное количество самого показателя. Во-вторыхъ, онъ есть простая опредѣленноеть, какъ качественное въ членахъ отношенія; если опредѣленное количество одного опредѣлено, то и другое опредѣляется показателемъ, и совершенно безразлично, какъ опредѣляется первое; какъ опредѣленное для себя опредѣленное количество, оно не имѣетъ болѣе никакого значенія, но можетъ быть точно также любымъ другимъ количествомъ безъ измѣненія опредѣленности отношенія, основанной исключительно на показателѣ. Одно, принимаемое за единицу, остается, какъ бы велико оно ни было, всегда единицею, а другое, какъ бы оно также ни становилось при этомъ велико, должно оставаться тѣмъ же опредѣленнымъ числомъ этихъ единицъ.
3. Тѣмъ самымъ они составляютъ собственно лишь одно опредѣленное количество, одно имѣетъ относительно другого лишь значеніе единицы, а не опредѣленнаго числа, другое — лишь значеніе опредѣленнаго числа; по опредѣленности ихъ понятія они, такимъ образомъ, не суть полныя опредѣленныя количества. Но эта неполнота есть въ нихъ отрицаніе и притомъ не по ихъ измѣнчивости вообще, по которой одно изъ нихъ (а каждое изъ обоихъ есть одно) можетъ принимать любую величину, но по тому опредѣленію, что, когда одно изъ нихъ измѣняется, другое во столько же разъ увеличивается или уменьшается; это значитъ, какъ показано, что лишь одно, единица, измѣняется, какъ опредѣленное количество, другой же членъ, опредѣленное число, остается тѣмъ же опредѣленнымъ количествомъ единицъ, но и онъ сохраняетъ также лишь значеніе единицы, какъ бы онъ ни измѣнялся, какъ опредѣленное количество. Каждый членъ есть, такимъ образомъ, лишь одинъ изъ обоихъ двухъ моментовъ опредѣленнаго количества, и самостоятельность, свойственная ихъ своеобразію, отрицается въ себѣ; въ этой качественной связи они полагаются одинъ противъ другого, какъ отрицательные.
Показатель долженъ быть полнымъ опредѣленнымъ количествомъ, такъ какъ въ немъ совпадаетъ опредѣленіе обоихъ членовъ отношенія; но въ дѣйствительности, какъ частное, онъ самъ имѣетъ значеніе только опредѣленнаго числа или единицы. Нѣтъ никакого опредѣленія, которое должно бы было отнято отъ членовъ отношенія, какъ единица или какъ опредѣленное число; если одинъ изъ нихъ, опредѣленное количество В, измѣряется опредѣленнымъ
и сюда около определенности, внешнее безразличие определенного количества. Единица и определенное число были первоначально моментами определенного количества; теперь в отношении, поскольку оно есть реализованное количество, каждый из этих его моментов является собственным определенным количеством, и оба они — определениями его существования, ограничениями определенности величины, остающейся иначе лишь внешнею, безразличною. Показатель есть это различие, как простая определенность, т. е. он имеет непосредственно в нём самом значение обоих определений. Он есть, во-первых, определенное количество; в этом смысле он есть определенное число; если один из членов отношения, принимаемый за единицу, выражается цифровою единицею и считается за таковую, то другое, определенное число, есть определенное количество самого показателя. Во-вторых, он есть простая определенноеть, как качественное в членах отношения; если определенное количество одного определено, то и другое определяется показателем, и совершенно безразлично, как определяется первое; как определенное для себя определенное количество, оно не имеет более никакого значения, но может быть точно также любым другим количеством без изменения определенности отношения, основанной исключительно на показателе. Одно, принимаемое за единицу, остается, как бы велико оно ни было, всегда единицею, а другое, как бы оно также ни становилось при этом велико, должно оставаться тем же определенным числом этих единиц.
3. Тем самым они составляют собственно лишь одно определенное количество, одно имеет относительно другого лишь значение единицы, а не определенного числа, другое — лишь значение определенного числа; по определенности их понятия они, таким образом, не суть полные определенные количества. Но эта неполнота есть в них отрицание и притом не по их изменчивости вообще, по которой одно из них (а каждое из обоих есть одно) может принимать любую величину, но по тому определению, что, когда одно из них изменяется, другое во столько же раз увеличивается или уменьшается; это значит, как показано, что лишь одно, единица, изменяется, как определенное количество, другой же член, определенное число, остается тем же определенным количеством единиц, но и он сохраняет также лишь значение единицы, как бы он ни изменялся, как определенное количество. Каждый член есть, таким образом, лишь один из обоих двух моментов определенного количества, и самостоятельность, свойственная их своеобразию, отрицается в себе; в этой качественной связи они полагаются один против другого, как отрицательные.
Показатель должен быть полным определенным количеством, так как в нём совпадает определение обоих членов отношения; но в действительности, как частное, он сам имеет значение только определенного числа или единицы. Нет никакого определения, которое должно бы было отнято от членов отношения, как единица или как определенное число; если один из них, определенное количество В, измеряется определенным
