отвлеченное мышленіе прежде всего интересовалось принципомъ, лишь какъ содержаніемъ, въ дальнѣйшемъ же процессѣ развитія оказывалось вынужденнымъ принять во вниманіе и другую сторону — дѣятельность познанія, то такимъ образомъ и субъективная дѣятельность выступаетъ, какъ существенный моментъ объективной истины, и возникаетъ потребность соединить методъ съ содержаніемъ, форму съ принципомъ. Вслѣдствіе того принципъ становится вмѣстѣ началомъ, и то, что есть первое для мышленія, — первымъ и въ ходѣ мышленія.
Здѣсь надлежитъ только разсмотрѣть, какимъ является логическое начало; обѣ стороны, по которымъ оно можетъ быть взято, уже названы; именно, какъ результатъ, оно есть опосредственное, какъ начало собственно — непосредственное. Вопроса, являющагося столь важнымъ для современнаго образованія, — есть ли познаніе истины непосредственное, просто первоначальное знаніе, вѣра, или знаніе опосредованное, мы теперь не касаемся. Въ какой мѣрѣ такое разсмотрѣніе можетъ быть сдѣлано предварительно, это уже исполнено въ другомъ мѣстѣ (Encykl. d. philos. Wiss., 3 изд. Vorbem. § 61 и сл.). Здѣсь можно взять оттуда лишь то положеніе, что нѣтъ ничего, ни въ небѣ, ни въ природѣ, ни въ духѣ, ни гдѣ бы то ни было, что не содержало бы вмѣстѣ и непосредственности и опосредствованія, такъ что эти опредѣленія оказываются нераздѣльными и нераздѣлимыми, и ихъ противоположность мнимою. Что же касается научнаго изложенія, то каждому логическому положенію присущи опредѣленія непосредственности и опосредствованія, а стало быть изложеніе ихъ противоположности и ихъ истины. Поскольку эта противоположность и въ отношеніи къ мышленію, знанію, познанію принимаетъ болѣе конкретный видъ непосредственнаго или опосредованнаго знанія, сообразно тому и разсматривается природа познанія, какъ въ предѣлахъ пауки логики, такъ въ ея дальнѣйшей конкретной формѣ и въ наукѣ о духѣ и въ его феноменологіи. Но желать порѣшить съ вопросомъ о познаніи уже до науки значитъ требовать, чтобы онъ былъ изложенъ внѣ ея; а внѣ науки это можно сдѣлать лишь не тѣмъ научнымъ способомъ, о коемъ мы теперь единственно заботимся.
Начало есть логическое, поскольку оно должно быть образовано въ элементѣ свободно для себя сущаго мышленія, въ чистомъ знаніи. При этомъ оно опосредовано тѣмъ, что чистое знаніе есть послѣдняя, абсолютная истина сознанія. Во введеніи замѣчено, что феноменологія духа есть наука о сознаніи, изложеніе того, что сознаніе имѣетъ своимъ результатомъ понятіе науки, т.-е. чистое знаніе. Логика опирается поэтому, какъ на свое предположеніе, на науку о являющемся духѣ, которая содержитъ въ себѣ и излагаетъ необходимость, а тѣмъ самымъ и доказательство, истины той точки зрѣнія, которая есть чистое знаніе, а равно и его опосредованіе. Эта наука являющагося духа исходитъ отъ опытнаго, чувственнаго сознанія, которое и есть собственно непосредственное знаніе; тамъ излагается то, что относится къ этому непосредственному знанію. Другое сознаніе, какъ-то вѣра въ •божественныя истины, внутренній опытъ, знаніе черезъ внутреннее откровеніе
отвлеченное мышление прежде всего интересовалось принципом, лишь как содержанием, в дальнейшем же процессе развития оказывалось вынужденным принять во внимание и другую сторону — деятельность познания, то таким образом и субъективная деятельность выступает, как существенный момент объективной истины, и возникает потребность соединить метод с содержанием, форму с принципом. Вследствие того принцип становится вместе началом, и то, что есть первое для мышления, — первым и в ходе мышления.
Здесь надлежит только рассмотреть, каким является логическое начало; обе стороны, по которым оно может быть взято, уже названы; именно, как результат, оно есть опосредственное, как начало собственно — непосредственное. Вопроса, являющегося столь важным для современного образования, — есть ли познание истины непосредственное, просто первоначальное знание, вера, или знание опосредованное, мы теперь не касаемся. В какой мере такое рассмотрение может быть сделано предварительно, это уже исполнено в другом месте (Encykl. d. philos. Wiss., 3 изд. Vorbem. § 61 и сл.). Здесь можно взять оттуда лишь то положение, что нет ничего, ни в небе, ни в природе, ни в духе, ни где бы то ни было, что не содержало бы вместе и непосредственности и опосредствования, так что эти определения оказываются нераздельными и неразделимыми, и их противоположность мнимою. Что же касается научного изложения, то каждому логическому положению присущи определения непосредственности и опосредствования, а стало быть изложение их противоположности и их истины. Поскольку эта противоположность и в отношении к мышлению, знанию, познанию принимает более конкретный вид непосредственного или опосредованного знания, сообразно тому и рассматривается природа познания, как в пределах пауки логики, так в её дальнейшей конкретной форме и в науке о духе и в его феноменологии. Но желать порешить с вопросом о познании уже до науки значит требовать, чтобы он был изложен вне её; а вне науки это можно сделать лишь не тем научным способом, о коем мы теперь единственно заботимся.
Начало есть логическое, поскольку оно должно быть образовано в элементе свободно для себя сущего мышления, в чистом знании. При этом оно опосредовано тем, что чистое знание есть последняя, абсолютная истина сознания. Во введении замечено, что феноменология духа есть наука о сознании, изложение того, что сознание имеет своим результатом понятие науки, т. е. чистое знание. Логика опирается поэтому, как на свое предположение, на науку о являющемся духе, которая содержит в себе и излагает необходимость, а тем самым и доказательство, истины той точки зрения, которая есть чистое знание, а равно и его опосредование. Эта наука являющегося духа исходит от опытного, чувственного сознания, которое и есть собственно непосредственное знание; там излагается то, что относится к этому непосредственному знанию. Другое сознание, как-то вера в •божественные истины, внутренний опыт, знание через внутреннее откровение
