и т. п., какъ оказывается даже по маломъ размышленіи, весьма неправильно выдается за непосредственное знаніе. Въ этомъ изслѣдованіи непосредственное сознаніе является и въ наукѣ первымъ и непосредственнымъ, т.-е. ея предположеніемъ; въ логикѣ же предположеніемъ служитъ то, что получается изъ этого изслѣдованія, какъ результатъ, — идея чистаго знанія. Логика есть чистая наука, т.-е. чистое знаніе въ полномъ объемѣ своего развитія. Но эта идея въ упомянутомъ результатѣ предопредѣляетъ себя къ тому, чтобы быть достовѣрностью, которая стала истиною, достовѣрностью, которая, съ одной стороны, уже не противостоитъ предмету, а вобрала его внутрь себя, знаетъ его, какъ тожественный себѣ самой, съ другой же стороны — возвысилась надъ знаніемъ о себѣ самой, какъ о чемъ-то, противоположномъ предмету, и какъ о его отрицаніи, отрѣшила отъ себя эту субъективность и стала единствомъ сь этою своею отрѣшенностью.
Для того, чтобы, исходя отъ этого опредѣленія чистаго знанія, начало оставалось имманентнымъ своей наукѣ, не представляется иного пути, какъ разсмотрѣть, или, правильнѣе, оставивъ въ сторонѣ всякія разсужденія и мнѣнія, какія только могутъ быть, принять то, что есть налицо (was vorhanden ist).
Чистое званіе, какъ сосредоточившееся въ такомъ единствѣ, отрѣшилось отъ всякаго отношенія къ чему либо другому и къ опосредованію; оно есть безразличное; тѣмъ самымъ это безразличное само перестаетъ быть знаніемъ; остается лишь простая непосредственность.
Простая непосредственность сама есть рефлективное выраженіе и указываетъ на различіе отъ опосредованнаго. Поэтому въ ея истинномъ выраженіи эта простая непосредственность есть чистое бытіе. Какъ чистое знаніе есть .тишь знаніе, какъ таковое, совершенно отвлеченно, такъ чистое бытіе есть лишь бытіе вообще; бытіе и ничего болѣе, безъ всякаго дальнѣйшаго опредѣленія и наполненія, съ предположеніемъ чистаго знанія, какъ результата конечнаго знанія, сознанія. Но если не слѣдуетъ дѣлать никакого предположенія, а начало должно быть само взято непосредственно, то оно опредѣляется лишь тѣмъ, что оно должно быть началомъ логики, мышленія въ себѣ. Дано лишь рѣшеніе, которое можно, пожалуй, считать и произволомъ, изслѣдовать мышленіе, какъ таковое. Такимъ образомъ, начало становится началомъ абсолютнымъ или, что здѣсь то же самое, отвлеченнымъ; оно ничего не предполагаетъ, ничѣмъ не опосредовано, не имѣетъ никакого основанія; напротивъ, оно само должно служить основаніемъ всей науки. Оно должно, поэтому, быть просто чѣмъ-то непосредственнымъ или, правильнѣе, только самимъ непосредственнымъ. Какъ оно не имѣетъ опредѣленія въ отношеніи къ другому, такъ оно не имѣетъ его и въ себѣ, не заключаетъ въ себѣ никакого содержанія, ибо послѣднее было бы различеніемъ и отношеніемъ различнаго, слѣдовательно, опосредованіемъ. Такимъ образомъ, начала есть чистое бытіе.
Послѣ такого простого изложенія того, что свойственно ближайшимъ образомъ этому самопростѣйшему, логическому началу, можно прибавить еще слѣдующія дальнѣйшія соображенія; но они должны служить не столько къ
и т. п., как оказывается даже по малом размышлении, весьма неправильно выдается за непосредственное знание. В этом исследовании непосредственное сознание является и в науке первым и непосредственным, т. е. её предположением; в логике же предположением служит то, что получается из этого исследования, как результат, — идея чистого знания. Логика есть чистая наука, т. е. чистое знание в полном объеме своего развития. Но эта идея в упомянутом результате предопределяет себя к тому, чтобы быть достоверностью, которая стала истиною, достоверностью, которая, с одной стороны, уже не противостоит предмету, а вобрала его внутрь себя, знает его, как тожественный себе самой, с другой же стороны — возвысилась над знанием о себе самой, как о чём-то, противоположном предмету, и как о его отрицании, отрешила от себя эту субъективность и стала единством сь этою своею отрешенностью.
Для того, чтобы, исходя от этого определения чистого знания, начало оставалось имманентным своей науке, не представляется иного пути, как рассмотреть, или, правильнее, оставив в стороне всякие рассуждения и мнения, какие только могут быть, принять то, что есть налицо (was vorhanden ist).
Чистое звание, как сосредоточившееся в таком единстве, отрешилось от всякого отношения к чему либо другому и к опосредованию; оно есть безразличное; тем самым это безразличное само перестает быть знанием; остается лишь простая непосредственность.
Простая непосредственность сама есть рефлективное выражение и указывает на различие от опосредованного. Поэтому в её истинном выражении эта простая непосредственность есть чистое бытие. Как чистое знание есть .тишь знание, как таковое, совершенно отвлеченно, так чистое бытие есть лишь бытие вообще; бытие и ничего более, без всякого дальнейшего определения и наполнения, с предположением чистого знания, как результата конечного знания, сознания. Но если не следует делать никакого предположения, а начало должно быть само взято непосредственно, то оно определяется лишь тем, что оно должно быть началом логики, мышления в себе. Дано лишь решение, которое можно, пожалуй, считать и произволом, исследовать мышление, как таковое. Таким образом, начало становится началом абсолютным или, что здесь то же самое, отвлеченным; оно ничего не предполагает, ничем не опосредовано, не имеет никакого основания; напротив, оно само должно служить основанием всей науки. Оно должно, поэтому, быть просто чем-то непосредственным или, правильнее, только самим непосредственным. Как оно не имеет определения в отношении к другому, так оно не имеет его и в себе, не заключает в себе никакого содержания, ибо последнее было бы различением и отношением различного, следовательно, опосредованием. Таким образом, начала есть чистое бытие.
После такого простого изложения того, что свойственно ближайшим образом этому самопростейшему, логическому началу, можно прибавить еще следующие дальнейшие соображения; но они должны служить не столько к
