отрицается все опредѣленное и конечное. Такимъ образомъ оно есть чуждое опредѣленію простое единство, отъ котораго опредѣленное отнято внѣшнимъ способомъ; опредѣленное было относительно этого единства само чѣмъ-то внѣшнимъ и сохраняется въ противоположность ему послѣ такого отнятія; ибо оно снято не въ себѣ, а относительно, лишь но отношенію къ этому единству. Выше уже было указано, что, когда чистая сущность опредѣлена, какъ совокупность всѣхъ реальностей, то эти реальности причастны какъ природѣ опредѣленности, такъ и отвлекающей рефлексіи, и эта совокупность сводится къ пустой простотѣ. При такомъ пониманіи сущность есть лишь продуктъ, произведенное. Внѣшнее отрицаніе, которое есть отвлеченіе, снимаетъ опредѣленности бытія прочь съ того, что сохраняется, какъ сущность; она лишь поставляетъ ихъ какъ бы въ другомъ мѣстѣ и оставляетъ ихъ сущими, какъ прежде. Но сущность не есть такимъ образомъ ни въ себѣ, ни для самой себя; она есть черезъ другое, черезъ внѣшнюю, отвлекающую рефлексію; и она есть для другоцо, именно для отвлеченія и вообще для остающагося внѣ ея сущаго. Въ своемъ опредѣленіи она есть поэтому мертвое внутри себя, пустое отсутствіе опредѣленія.
Но сущность, каковою она здѣсь стала, есть то, что она есть, не черезъ внѣшнюю для нея отрицательность, а черезъ свое собственное безконечное движеніе бытія. Она есть бытіе въ себѣ и для себя, абсолютное бытіе въ себѣ, поскольку она безразлична къ опредѣленности бытія, поскольку инобытіе и отношеніе къ другому просто сняты. Но она есть не только это бытіе въ себѣ; какъ простое бытіе въ себѣ она была бы лишь отвлеченностью чистой сущности; она есть также по существу бытіе для себя; она сама есть эта отрицательность, снятіе инобытія и опредѣленности.
Сущность, какъ совершенный возвратъ бытія внутрь себя, есть такимъ образомъ прежде всего неопредѣленная сущность; опредѣленности бытія сняты въ ней; она содержитъ ихъ въ себѣ, но не такъ, какъ онѣ положены въ ней. Но она должна перейти въ существованіе, ибо она есть бытіе въ себѣ и для себя, т.-е. она различаетъ опредѣленія, которыя содержитъ въ себѣ; такъ какъ она есть отталкиваніе себя отъ себя самой или безразличіе къ себѣ, отрицательное отношеніе къ себѣ, она тѣмъ самымъ противополагаетъ себя себѣ и есть лишь постольку безконечное бытіе для себя, поскольку она есть единство съ собою въ этомъ своемъ различеніи отъ себя. Это опредѣленіе имѣетъ другую природу, чѣмъ опредѣленіе въ области бытія, и опредѣленія сущности имѣютъ другой характеръ, чѣмъ опредѣленности бытія. Сущность есть абсолютное единство бытія въ себѣ и для себя; поэтому ея опредѣленіе остается внутри этого единства, оно не есть ни становленіе, ни переходъ, равно какъ самыя опредѣленія не суть другое, какъ другое, ни отношенія къ другому; они самостоятельны, но тѣмъ самымъ лишь такія, которыя суть въ своемъ взаимномъ единствѣ. Такъ какъ сущность есть прежде всего простая отрицательность, то ей надлежитъ положить въ свою область ту опредѣленность, которую она содержитъ лишь въ себѣ, чтобы сообщить себѣ существованіе и затѣмъ свое бытіе для себя.
отрицается всё определенное и конечное. Таким образом оно есть чуждое определению простое единство, от которого определенное отнято внешним способом; определенное было относительно этого единства само чем-то внешним и сохраняется в противоположность ему после такого отнятия; ибо оно снято не в себе, а относительно, лишь но отношению к этому единству. Выше уже было указано, что, когда чистая сущность определена, как совокупность всех реальностей, то эти реальности причастны как природе определенности, так и отвлекающей рефлексии, и эта совокупность сводится к пустой простоте. При таком понимании сущность есть лишь продукт, произведенное. Внешнее отрицание, которое есть отвлечение, снимает определенности бытия прочь с того, что сохраняется, как сущность; она лишь поставляет их как бы в другом месте и оставляет их сущими, как прежде. Но сущность не есть таким образом ни в себе, ни для самой себя; она есть через другое, через внешнюю, отвлекающую рефлексию; и она есть для другоцо, именно для отвлечения и вообще для остающегося вне её сущего. В своем определении она есть поэтому мертвое внутри себя, пустое отсутствие определения.
Но сущность, каковою она здесь стала, есть то, что она есть, не через внешнюю для неё отрицательность, а через свое собственное бесконечное движение бытия. Она есть бытие в себе и для себя, абсолютное бытие в себе, поскольку она безразлична к определенности бытия, поскольку инобытие и отношение к другому просто сняты. Но она есть не только это бытие в себе; как простое бытие в себе она была бы лишь отвлеченностью чистой сущности; она есть также по существу бытие для себя; она сама есть эта отрицательность, снятие инобытия и определенности.
Сущность, как совершенный возврат бытия внутрь себя, есть таким образом прежде всего неопределенная сущность; определенности бытия сняты в ней; она содержит их в себе, но не так, как они положены в ней. Но она должна перейти в существование, ибо она есть бытие в себе и для себя, т. е. она различает определения, которые содержит в себе; так как она есть отталкивание себя от себя самой или безразличие к себе, отрицательное отношение к себе, она тем самым противополагает себя себе и есть лишь постольку бесконечное бытие для себя, поскольку она есть единство с собою в этом своем различении от себя. Это определение имеет другую природу, чем определение в области бытия, и определения сущности имеют другой характер, чем определенности бытия. Сущность есть абсолютное единство бытия в себе и для себя; поэтому её определение остается внутри этого единства, оно не есть ни становление, ни переход, равно как самые определения не суть другое, как другое, ни отношения к другому; они самостоятельны, но тем самым лишь такие, которые суть в своем взаимном единстве. Так как сущность есть прежде всего простая отрицательность, то ей надлежит положить в свою область ту определенность, которую она содержит лишь в себе, чтобы сообщить себе существование и затем свое бытие для себя.
