только непосредственное осуществленіе, а единство формы бытія въ себѣ или внутренности и внѣшности, то она содержитъ въ себѣ непосредственно бытіе въ себѣ или возможность. Что дѣйствительно, то возможно.
2. Эта возможность есть рефлектированная въ себя дѣйствительность. Но само это первое рефлектированіе есть также формальное и тѣмъ самымъ вообще лишь опредѣленіе тожества съ собою или бытіе въ себѣ вообще.
Но такъ какъ опредѣленіе есть здѣсь полнота формы, то это бытіе въ себѣ опредѣлено, какъ снятое или какъ по существу лишь въ отношеніи къ дѣйствительности, какъ ея отрицательное, положенное, какъ отрицательное. Возможность содержитъ въ себѣ поэтому два момента; во-первыхъ, положительное, которое есть рефлектированіе въ себя само; но такъ какъ это положительное въ абсолютной формѣ понижено до значенія момента, то рефлектированіе въ себя уже не оказывается сущностью, а имѣетъ, во-вторыхъ, отрицательное значеніе, по которому возможность есть нѣчто недостаточное, указывающее на другое, на дѣйствительность, и восполняющее себя въ ней.
По первой только положительной сторонѣ возможность есть, слѣдовательно, простое опредѣленіе формы тожества съ собою или форма существенности. Такимъ образомъ, она есть безотносительный неопредѣленный носитель всего вообще. Въ смыслѣ этой формальной возможности возможно все, что не противорѣчитъ себѣ; царство возможности есть поэтому безконечное многообразіе. Но это многообразное опредѣлено внутри себя и въ противоположность другому и имѣетъ отрицательность въ немъ; вообще безразличное различіе переходить въ противоположность; противоположность же есть противорѣчіе. Поэтому все есть равнымъ образомъ противорѣчивое и потому невозможное.
Это просто формальное заявленіе о чемъ-либо — оно возможно — поэтому столь же плоско и пусто, какъ и начало противорѣчія, и каждое взятое въ первое содержаніе — возможно А — означаетъ не болѣе того, что А есть А. Поскольку не предпринимается развитіе содержанія, послѣднее имѣетъ форму простоты; лишь черезъ его разложеніе на его опредѣленія въ него привходитъ различеніе. Пока держатся за эту простую форму, содержаніе остается чѣмъ-то тожественнымъ себѣ и потому нѣкоторою возможностью. Но тѣмъ самымъ также, какъ посредствомъ формально-тожественнаго предложенія, высказывается лишь ничто.
Тѣмъ не менѣе возможное содержитъ въ себѣ болѣе, чѣмъ просто тожественное предложеніе. Возможное есть рефлектированное рефлектированіе въ себя или тожество, просто какъ моментъ полноты, тѣмъ самымъ опредѣленное также, какъ не сущее въ себѣ; оно имѣетъ поэтому второе опредѣленіе^ — быть лишь нѣкоторымъ возможнымъ и долженствованіемъ полноты формы. Возможность безъ этого долженствованія есть существенность, какъ таковая; но въ абсолютной формѣ содержится, что сущность сама есть лишь моментъ и безъ бытія не имѣетъ своей истины. Возможность есть эта простая существенность, положенная такъ, что она есть лишь моментъ и не соотвѣтствуетъ абсолютной формѣ. Она есть бытіе въ еебѣ, опредѣленное,
только непосредственное осуществление, а единство формы бытия в себе или внутренности и внешности, то она содержит в себе непосредственно бытие в себе или возможность. Что действительно, то возможно.
2. Эта возможность есть рефлектированная в себя действительность. Но само это первое рефлектирование есть также формальное и тем самым вообще лишь определение тожества с собою или бытие в себе вообще.
Но так как определение есть здесь полнота формы, то это бытие в себе определено, как снятое или как по существу лишь в отношении к действительности, как её отрицательное, положенное, как отрицательное. Возможность содержит в себе поэтому два момента; во-первых, положительное, которое есть рефлектирование в себя само; но так как это положительное в абсолютной форме понижено до значения момента, то рефлектирование в себя уже не оказывается сущностью, а имеет, во-вторых, отрицательное значение, по которому возможность есть нечто недостаточное, указывающее на другое, на действительность, и восполняющее себя в ней.
По первой только положительной стороне возможность есть, следовательно, простое определение формы тожества с собою или форма существенности. Таким образом, она есть безотносительный неопределенный носитель всего вообще. В смысле этой формальной возможности возможно всё, что не противоречит себе; царство возможности есть поэтому бесконечное многообразие. Но это многообразное определено внутри себя и в противоположность другому и имеет отрицательность в нём; вообще безразличное различие переходить в противоположность; противоположность же есть противоречие. Поэтому всё есть равным образом противоречивое и потому невозможное.
Это просто формальное заявление о чём-либо — оно возможно — поэтому столь же плоско и пусто, как и начало противоречия, и каждое взятое в первое содержание — возможно А — означает не более того, что А есть А. Поскольку не предпринимается развитие содержания, последнее имеет форму простоты; лишь через его разложение на его определения в него привходит различение. Пока держатся за эту простую форму, содержание остается чем-то тожественным себе и потому некоторою возможностью. Но тем самым также, как посредством формально-тожественного предложения, высказывается лишь ничто.
Тем не менее возможное содержит в себе более, чем просто тожественное предложение. Возможное есть рефлектированное рефлектирование в себя или тожество, просто как момент полноты, тем самым определенное также, как не сущее в себе; оно имеет поэтому второе определение^ — быть лишь некоторым возможным и долженствованием полноты формы. Возможность без этого долженствования есть существенность, как таковая; но в абсолютной форме содержится, что сущность сама есть лишь момент и без бытия не имеет своей истины. Возможность есть эта простая существенность, положенная так, что она есть лишь момент и не соответствует абсолютной форме. Она есть бытие в еебе, определенное,
