въ ихъ взаимной противоположности свободныя дѣйствительности. Необходимость есть такимъ образомъ внутреннее тожество; причинность есть его проявленіе, въ которомъ ея видимость субстанціальнаго инобытія сняла себя, и необходимость повышена до свободы. Во взаимодѣйствіи первоначальная причинность представляется, какъ происхожденіе изъ ея отрицанія, пассивности, и какъ исчезаніе въ ней, какъ нѣкоторое становленіе но такъ, что это становленіе есть вмѣстѣ съ тѣмъ также лишь видимость; переходъ въ другое есть рефлексія въ себя само; отрицаніе, которое есть основаніе причины, есть ея положительное совпаденіе съ самой собою.
Въ этомъ совпаденіи необходимость и причинность такимъ образомъ исчезли; онѣ содержатъ въ себѣ и то, и другое, непосредственное тожество, какъ связь и отношеніе, и абсолютную субстанціальность отличенныхъ, стало быть, ихъ абсолютную случайность, и первоначальное единство субстанціальныхъ различеній, стало быть абсолютное противорѣчіе. Необходимость есть бытіе, такъ какъ послѣднее есть единство бытія съ самимъ собою, имѣющее-себя основаніемъ; но наоборотъ, такъ какъ оно имѣетъ нѣкоторое основаніе, оно не есть бытіе, а только видимость, отношеніе или опосредованіе. Причинность есть этотъ положенный переходъ первоначальнаго бытія, причины, въ видимость или простое положеніе, и наоборотъ, положенія въ первоначальность; но самое тожество бытія и видимости есть еще внутренняя необходимость. Эта внутренность или это бытіе въ себѣ снимаетъ движеніе причинности; тѣмъ самымъ теряется субстанціальность состоящихъ въ отношеніи сторонъ, и обнаруживается необходимость. Необходимость становится свободою не отъ того, что исчезаетъ, но отъ того, что проявляется лишь еще внутреннее тожество первой; это проявленіе есть тожественное движеніе различаемаго внутри себя самого, рефлексія видимости, какъ видимости внутри себя. Наоборотъ, вмѣстѣ съ тѣмъ случайность становится свободою, такъ какъ стороны необходимости, имѣющія для себя образъ свободной, не взаимно-видимой дѣйствительности, теперь положены, какъ тожество, такъ что эти полноты рефлексіи въ себя въ ихъ различенія имѣютъ видимость тожества или положены, какъ одна и та же рефлексія.
Абсолютная субстанція, отличающаяся отъ себя, какъ абсолютная форма, поэтому уже не отталкиваетъ себя отъ себя, какъ необходимость, ниже относится на долю, какъ случайность, безразличныхъ, внѣшнихъ одна другой субстанцій, но съ одной стороны отличаетъ себя въ той полнотѣ, которая — передъ тѣмъ пассивная субстанція — есть первоначальное, какъ рефлексія изъ опредѣленности внутри себя, какъ простое цѣлое, содержащее внутри себя самого свое положеніе, и какъ положенное тамъ, тожественно себѣ: общее; съ другой стороны въ той полнотѣ — передъ тѣмъ причинной субстанціи — которая есть равнымъ образомъ рефлексія изъ опредѣленности внутри себя къ отрицательной опредѣленности, при чемъ послѣдняя положена такимъ образомъ, какъ тожественная себѣ опредѣленность, также какъ цѣлое, но какъ тожественная себѣ отрицательность: единичное. Непосред
в их взаимной противоположности свободные действительности. Необходимость есть таким образом внутреннее тожество; причинность есть его проявление, в котором её видимость субстанциального инобытия сняла себя, и необходимость повышена до свободы. Во взаимодействии первоначальная причинность представляется, как происхождение из её отрицания, пассивности, и как исчезание в ней, как некоторое становление но так, что это становление есть вместе с тем также лишь видимость; переход в другое есть рефлексия в себя само; отрицание, которое есть основание причины, есть её положительное совпадение с самой собою.
В этом совпадении необходимость и причинность таким образом исчезли; они содержат в себе и то, и другое, непосредственное тожество, как связь и отношение, и абсолютную субстанциальность отличенных, стало быть, их абсолютную случайность, и первоначальное единство субстанциальных различений, стало быть абсолютное противоречие. Необходимость есть бытие, так как последнее есть единство бытия с самим собою, имеющее-себя основанием; но наоборот, так как оно имеет некоторое основание, оно не есть бытие, а только видимость, отношение или опосредование. Причинность есть этот положенный переход первоначального бытия, причины, в видимость или простое положение, и наоборот, положения в первоначальность; но самое тожество бытия и видимости есть еще внутренняя необходимость. Эта внутренность или это бытие в себе снимает движение причинности; тем самым теряется субстанциальность состоящих в отношении сторон, и обнаруживается необходимость. Необходимость становится свободою не от того, что исчезает, но от того, что проявляется лишь еще внутреннее тожество первой; это проявление есть тожественное движение различаемого внутри себя самого, рефлексия видимости, как видимости внутри себя. Наоборот, вместе с тем случайность становится свободою, так как стороны необходимости, имеющие для себя образ свободной, не взаимно-видимой действительности, теперь положены, как тожество, так что эти полноты рефлексии в себя в их различения имеют видимость тожества или положены, как одна и та же рефлексия.
Абсолютная субстанция, отличающаяся от себя, как абсолютная форма, поэтому уже не отталкивает себя от себя, как необходимость, ниже относится на долю, как случайность, безразличных, внешних одна другой субстанций, но с одной стороны отличает себя в той полноте, которая — перед тем пассивная субстанция — есть первоначальное, как рефлексия из определенности внутри себя, как простое целое, содержащее внутри себя самого свое положение, и как положенное там, тожественно себе: общее; с другой стороны в той полноте — перед тем причинной субстанции — которая есть равным образом рефлексия из определенности внутри себя к отрицательной определенности, при чём последняя положена таким образом, как тожественная себе определенность, также как целое, но как тожественная себе отрицательность: единичное. Непосред
