вость сама есть положеніе или имѣетъ опредѣленность, то они тѣмъ самымъ различены отъ ихъ простого тожества и образуютъ собою форму въ противоположность сущности.
Сущности свойственна форма и ея опредѣленія. Лишь какъ основаніе, сущность обладаетъ прочною непосредственностью или есть субстратъ. Сущность, какъ таковая, есть одно со своею рефлексіею и неразличимо ея собственное движеніе. Поэтому, не сущность пробѣгается рефлексіею, и первая не есть то, съ чего послѣдняя начинаетъ, какъ съ первоначальнаго. Это обстоятельство вообще затрудняетъ изложеніе рефлексіи, такъ какъ нельзя собственно сказать, что сущность возвращается въ саму себя, что сущность имѣетъ видимость внутри себя; ибо сущность не есть передъ своимъ движеніемъ или въ немъ, и послѣднее не имѣетъ основы, въ которой оно протекаетъ. Нѣчто относящееся выступаетъ лишь въ основаніи по моменту снятой рефлексіи. Но сущность, какъ относящійся субстратъ, есть опредѣленная сущность; и въ силу этого положенія она по существу имѣетъ форму. Напротивъ, опредѣленія формы суть опредѣленія въ сущности; она лежитъ въ ихъ основаніи, какъ неопредѣленное, .которое въ своемъ опредѣленіи безразлично къ нимъ; они имѣютъ въ ней свою рефлексію въ себя. Опредѣленія рефлексіи должны бы были имѣть свою устойчивость въ себѣ самихъ и быть самостоятельными; но ихъ самостоятельность есть ихъ разложеніе; поэтому они имѣютъ ее въ нѣкоторомъ другомъ; но это разложеніе есть само это тожество съ собою или основаніе той устойчивости, которую они себѣ сообщаютъ.
Къ формѣ относится вообще все опредѣленное; оно есть опредѣленіе формы, поскольку оно есть положенное и тѣмъ самымъ отличенное отъ того, чему оно служитъ формою; опредѣленность, какъ качество, есть одно съ своимъ субстратомъ, бытіемъ; бытіе есть непосредственно опредѣленное, еще не отличенное отъ своей опредѣленности, или еще не рефлектированное, въ ней въ себя и потому подобно ей нѣчто сущее, еще не положенное. Опредѣленія формы въ сущности суть далѣе, какъ опредѣленности рефлексіи, по ихъ ближайшей опредѣленности вышеразсмотрѣнные моменты рефлексіи, — тожество и различеніе, второе отчасти, какъ различіе, отчасти, какъ противоположность. Но далѣе сюда же принадлежитъ отношеніе основанія, поскольку оно есть хотя и снятое опредѣленіе рефлексіи, но черезъ него сущность есть вмѣстѣ съ тѣмъ положенное. Напротивъ, къ формѣ не принадлежитъ тожество, которое имѣетъ основаніе внутри себя, именно состоящее въ томъ, что положеніе снято, и что положеніе, какъ таковое — основаніе и обоснованное — есть одна рефлексія, превращающая сущность въ простую основу, которая и есть устойчивость формы. Но эта устойчивость положена въ основаніи, или иначе эта сущность есть сама по существу опредѣленная; тѣмъ самымъ выступаетъ вновь моментъ отношенія основанія и формы. Въ томъ и состоитъ абсолютное взаимоотношеніе формы и сущности, что послѣдняя есть простое единство основанія и обоснованнаго и тѣмъ самымъ сама становится опредѣленнымъ или отрицательнымъ и отличается, какъ основа, отъ формы, но такнмъ образомъ сама .вмѣстѣ съ тѣмъ становится основаніемъ и моментомъ формы.
вость сама есть положение или имеет определенность, то они тем самым различены от их простого тожества и образуют собою форму в противоположность сущности.
Сущности свойственна форма и её определения. Лишь как основание, сущность обладает прочною непосредственностью или есть субстрат. Сущность, как таковая, есть одно со своею рефлексиею и неразличимо её собственное движение. Поэтому, не сущность пробегается рефлексиею, и первая не есть то, с чего последняя начинает, как с первоначального. Это обстоятельство вообще затрудняет изложение рефлексии, так как нельзя собственно сказать, что сущность возвращается в саму себя, что сущность имеет видимость внутри себя; ибо сущность не есть перед своим движением или в нём, и последнее не имеет основы, в которой оно протекает. Нечто относящееся выступает лишь в основании по моменту снятой рефлексии. Но сущность, как относящийся субстрат, есть определенная сущность; и в силу этого положения она по существу имеет форму. Напротив, определения формы суть определения в сущности; она лежит в их основании, как неопределенное, .которое в своем определении безразлично к ним; они имеют в ней свою рефлексию в себя. Определения рефлексии должны бы были иметь свою устойчивость в себе самих и быть самостоятельными; но их самостоятельность есть их разложение; поэтому они имеют ее в некотором другом; но это разложение есть само это тожество с собою или основание той устойчивости, которую они себе сообщают.
К форме относится вообще всё определенное; оно есть определение формы, поскольку оно есть положенное и тем самым отличенное от того, чему оно служит формою; определенность, как качество, есть одно с своим субстратом, бытием; бытие есть непосредственно определенное, еще не отличенное от своей определенности, или еще не рефлектированное, в ней в себя и потому подобно ей нечто сущее, еще не положенное. Определения формы в сущности суть далее, как определенности рефлексии, по их ближайшей определенности вышеразсмотренные моменты рефлексии, — тожество и различение, второе отчасти, как различие, отчасти, как противоположность. Но далее сюда же принадлежит отношение основания, поскольку оно есть хотя и снятое определение рефлексии, но через него сущность есть вместе с тем положенное. Напротив, к форме не принадлежит тожество, которое имеет основание внутри себя, именно состоящее в том, что положение снято, и что положение, как таковое — основание и обоснованное — есть одна рефлексия, превращающая сущность в простую основу, которая и есть устойчивость формы. Но эта устойчивость положена в основании, или иначе эта сущность есть сама по существу определенная; тем самым выступает вновь момент отношения основания и формы. В том и состоит абсолютное взаимоотношение формы и сущности, что последняя есть простое единство основания и обоснованного и тем самым сама становится определенным или отрицательным и отличается, как основа, от формы, но такнм образом сама .вместе с тем становится основанием и моментом формы.
