ваніемъ Лейбницъ понималъ такое, которое достаточно и для такого единства, т.-е. обнимаетъ собою не просто причины, а конечныя причины. Но эго опредѣленіе основанія еще сюда не относится; телеологическое основаніе принадлежитъ понятію и опосредованію черезъ него, которое есть разумъ.
А.
Абсолютное основаніе.
а. Форма и сущность.
Опредѣленіе рефлексіи, поскольку оно возвращается къ основанію, есть первое, непосредственное существованіе вообще, съ котораго начинаютъ. Но существованіе имѣетъ значеніе лишь положенія и предполагаетъ по существу нѣкоторое основаніе въ томъ смыслѣ, что первое собственно не полагаетъ послѣдняго, что это положеніе есть снятіе себя самого, что непосредственное есть скорѣе положенное, а основаніе — неположенное. Какъ оказалось, это предположеніе, это возвратившееся къ полагающему положеніе, основаніе, есть, какъ снятая опредѣленность, не неопредѣленное, но опредѣленная самою собою сущность, опредѣленная, какъ неопредѣленное или какъ снятое положеніе. Это сущность, которая въ своей отрицательности тожественна себѣ.
Опредѣленность сущности, какъ основанія, становится тѣмъ самымъ двойною, основаніемъ и обоснованнымъ. Она есть, во-первыхъ, сущность, какъ основаніе, опредѣленная, въ смыслѣ сущности, противъ положенія, какъ неиеложеніе. Во-вторыхъ, она есть обоснованное, непосредственное, которое не есть однако въ себѣ и для себя, есть положеніе, какъ положеніе. Послѣднее тѣмъ самымъ также тожественно себѣ, но есть тожество съ собою отрицательнаго. Тожественное себѣ отрицательное и тожественное себѣ положительное есть одно и то же тожество. Ибо основаніе есть тожество положительнаго или положенія съ самимъ собою; обоснованное же есть положеніе, какъ положеніе, а эта его рефлексія въ себя есть тожество основанія. Слѣдовательно, это простое тожество не есть само основаніе, ибо основаніе есть сущность, положенная, какъ неположеніе противъ положенія. Какъ единство этого опредѣленнаго тожества (основанія) съ отрицательнымъ тожествомъ (обоснованнаго), она есть сущность вообще, различенная отъ ея опосредованія.
Это опосредованіе, сравненное съ предшествовавшею рефлексіею, изъ которой оно проистекаетъ, во-первыхъ, не есть чистая рефлексія, неразличенная отъ сущности, а есть отрицательное, я тѣмъ самымъ не имѣетъ еще въ ней самостоятельности опредѣленій. Оно не есть также опредѣляющая рефлексія, опредѣленія которой имѣютъ существенную самостоятельность; ибо послѣдняя уничтожилась въ основаніи, въ единствѣ котораго они суть лишь положенныя. Это опосредованіе основанія есть поэтому единство чистой и опредѣляющей рефлексіи; ея опредѣленія или положеніе имѣютъ устойчивость, и, наоборотъ, ихъ устойчивость есть нѣчто положенное. Такъ какъ ихъ устойчи
ванием Лейбниц понимал такое, которое достаточно и для такого единства, т. е. обнимает собою не просто причины, а конечные причины. Но эго определение основания еще сюда не относится; телеологическое основание принадлежит понятию и опосредованию через него, которое есть разум.
А.
Абсолютное основание.
а. Форма и сущность.
Определение рефлексии, поскольку оно возвращается к основанию, есть первое, непосредственное существование вообще, с которого начинают. Но существование имеет значение лишь положения и предполагает по существу некоторое основание в том смысле, что первое собственно не полагает последнего, что это положение есть снятие себя самого, что непосредственное есть скорее положенное, а основание — неположенное. Как оказалось, это предположение, это возвратившееся к полагающему положение, основание, есть, как снятая определенность, не неопределенное, но определенная самою собою сущность, определенная, как неопределенное или как снятое положение. Это сущность, которая в своей отрицательности тожественна себе.
Определенность сущности, как основания, становится тем самым двойною, основанием и обоснованным. Она есть, во-первых, сущность, как основание, определенная, в смысле сущности, против положения, как неиеложение. Во-вторых, она есть обоснованное, непосредственное, которое не есть однако в себе и для себя, есть положение, как положение. Последнее тем самым также тожественно себе, но есть тожество с собою отрицательного. Тожественное себе отрицательное и тожественное себе положительное есть одно и то же тожество. Ибо основание есть тожество положительного или положения с самим собою; обоснованное же есть положение, как положение, а эта его рефлексия в себя есть тожество основания. Следовательно, это простое тожество не есть само основание, ибо основание есть сущность, положенная, как неположение против положения. Как единство этого определенного тожества (основания) с отрицательным тожеством (обоснованного), она есть сущность вообще, различенная от её опосредования.
Это опосредование, сравненное с предшествовавшею рефлексиею, из которой оно проистекает, во-первых, не есть чистая рефлексия, неразличенная от сущности, а есть отрицательное, я тем самым не имеет еще в ней самостоятельности определений. Оно не есть также определяющая рефлексия, определения которой имеют существенную самостоятельность; ибо последняя уничтожилась в основании, в единстве которого они суть лишь положенные. Это опосредование основания есть поэтому единство чистой и определяющей рефлексии; её определения или положение имеют устойчивость, и, наоборот, их устойчивость есть нечто положенное. Так как их устойчи
