ность, содержитъ въ послѣдней первую и опредѣляетъ ее въ идеализовац-номъ различеніи. Это самоопредѣляющее, абсолютно возвращая внѣшнюю объективность въ идеализацію единства, есть принципъ самодвиженія; опредѣленность этого одушевляющаго, которое есть различеніе самого понятія, есть законъ. Мертвый механизмъ былъ выше разсмотрѣннымъ механическимъ процессомъ объектовъ, которые непосредственно являлись самостоятельными и имѣли свой центръ внѣ себя: этотъ процессъ, переходящій въ покой, проявляетъ или случайность и неопредѣленное неравенство, или формальное единообразіе. Это единообразіе есть, пожалуй, правило, но не законъ. Лишь свободный механизмъ обладаетъ закономъ, собственнымъ опредѣленіемъ чистой индивидуальности или сущаго для себя понятія; какъ различеніе въ себѣ самомъ, законъ есть настоящій источникъ самого себя возбуждающаго движенія; и такъ какъ онъ относится въ идеализаціи своего различенія только къ себѣ, — свободная необходимость.
с. Переходъ механизма.
Однако, душа еще погружена въ свое тѣло; опредѣленное отнынѣ, но внутреннее понятіе объективной цѣлостности есть свободная необходимость въ томъ смыслѣ, что законъ еще не выступилъ противъ своего объекта; законъ есть конкретная центральность, какъ непосредственно въ ея объективности распространенная общность. Эта идеализація не различается поэтому опредѣленно на самые объекты; они суть самостоятельныя недѣлимыя этой цѣлостности или иначе, если мы бросимъ обратный взоръ на формальную ступень, еще не индивидуальные, внѣшніе объекты. Законъ, правда, имманентенъ имъ и образуетъ ихъ природу и силу; но его различеніе замкнуто въ его идеализацію, и объекты сами не различены въ идеализован-номъ различіи закона. Но объектъ имѣетъ свою существенную самостоятельность исключительно въ идеализованной центральности и ея законѣ; объектъ не обладаетъ поэтому силою оказывать сопротивленіе сужденію понятія и самосохраняться въ отвлеченной, неопредѣленной самостоятельности и замкнутости. Вслѣдствіе идеализованнаго имманентнаго ему различенія его существованіе есть положенная черезъ понятіе опредѣленность. Такимъ образомъ его несамостоятельность есть уже стремленіе не къ центральному пункту, относительно котораго онъ, поскольку его отношеніе есть лишь стремленіе, есть еще явленіе нѣкотораго самостоятельнаго внѣшняго объекта, но къ опредѣленно противоположенному ему объекту; равно какъ и центръ тѣмъ самымъ сталъ внѣположнымъ и его отрицательное единство перешло въ объективированную противоположность.
Центральность есть поэтому теперь отношеніе этихъ одна относительно другихъ отрицательныхъ и напряженныхъ объективностей. Такимъ образомъ, свободный механизмъ опредѣляетъ себя, какъ химизмъ.
ность, содержит в последней первую и определяет ее в идеализовац-ном различении. Это самоопределяющее, абсолютно возвращая внешнюю объективность в идеализацию единства, есть принцип самодвижения; определенность этого одушевляющего, которое есть различение самого понятия, есть закон. Мертвый механизм был выше рассмотренным механическим процессом объектов, которые непосредственно являлись самостоятельными и имели свой центр вне себя: этот процесс, переходящий в покой, проявляет или случайность и неопределенное неравенство, или формальное единообразие. Это единообразие есть, пожалуй, правило, но не закон. Лишь свободный механизм обладает законом, собственным определением чистой индивидуальности или сущего для себя понятия; как различение в себе самом, закон есть настоящий источник самого себя возбуждающего движения; и так как он относится в идеализации своего различения только к себе, — свободная необходимость.
с. Переход механизма.
Однако, душа еще погружена в свое тело; определенное отныне, но внутреннее понятие объективной целостности есть свободная необходимость в том смысле, что закон еще не выступил против своего объекта; закон есть конкретная центральность, как непосредственно в её объективности распространенная общность. Эта идеализация не различается поэтому определенно на самые объекты; они суть самостоятельные неделимые этой целостности или иначе, если мы бросим обратный взор на формальную ступень, еще не индивидуальные, внешние объекты. Закон, правда, имманентен им и образует их природу и силу; но его различение замкнуто в его идеализацию, и объекты сами не различены в идеализован-ном различии закона. Но объект имеет свою существенную самостоятельность исключительно в идеализованной центральности и её законе; объект не обладает поэтому силою оказывать сопротивление суждению понятия и самосохраняться в отвлеченной, неопределенной самостоятельности и замкнутости. Вследствие идеализованного имманентного ему различения его существование есть положенная через понятие определенность. Таким образом его несамостоятельность есть уже стремление не к центральному пункту, относительно которого он, поскольку его отношение есть лишь стремление, есть еще явление некоторого самостоятельного внешнего объекта, но к определенно противоположенному ему объекту; равно как и центр тем самым стал внеположным и его отрицательное единство перешло в объективированную противоположность.
Центральность есть поэтому теперь отношение этих одна относительно других отрицательных и напряженных объективностей. Таким образом, свободный механизм определяет себя, как химизм.
