зомъ чистый долгъ есть содержаніе другого сознанія и только посредственно, именно въ этомъ другомъ сознаніи, является святымъ для дѣйствующаго сознанія.
Такъ какъ здѣсь установлено, что значимость долга, какъ святого въ себѣ и для себя, падаетъ внѣ дѣйствительнаго сознанія, то это дѣйствительное сознаніе въ силу этого оказывается одностороннимъ, несовершеннымъ моральнымъ сознаніемъ. Со стороны своего знанія оно знаетъ себя такимъ, знаніе и убѣжденіе котораго несовершенны и случайны; со стороны хотѣнія такимъ, цѣли котораго подвержены воздѣйствію чувственности. Поэтому, сознавая себя недостойнымъ, оно должно понимать блаженство не какъ необходимость, а какъ случайность, и ожидать его только какъ милости.
Но хотя дѣйствительность его и несовершенна, однако долгъ, какъ сущность, имѣетъ значимость для его чистой воли и знанія; поэтому оно является совершеннымъ въ понятіи, поскольку понятіе противополагается реальности, т.-е. въ мышленіи. Но абсолютная сущность теперь оказывается мыслимой и постулированной по ту сторону дѣйствительности. Поэтому она есть идея, въ которой морально несовершенное знаніе и хотѣніе имѣютъ значимость совершеннаго, при этомъ, такъ какъ абсолютная сущность считаетъ моральное сознаніе полномочнымъ, то она распредѣляетъ блаженство по достоинству, именно сообразно приписываемой ему заслугѣ.
3. [Моральный міръ, какъ представленіе]. Тутъ міровоззрѣніе является завершеннымъ, потому что въ понятіи моральнаго самосознанія соединены обѣ стороны, чистый долгъ и дѣйствительность, и поэтому какъ тотъ, такъ и другая не являются сущими въ себѣ и для себя, но только моментами или снятыми. Для сознанія это выясняется только въ послѣдней стадіи моральнаго міросозерцанія, именно, оно устанавливаетъ чистый долгъ въ другой сущности, нежели оно само, т.-е. оно устанавливаетъ его, съ одной стороны, какъ представляемое, съ другой же стороны, какъ не имѣющее значимости въ себѣ и для себя, но неморальное здѣсь имѣетъ значимость совершеннаго. Точно также оно устанавливаетъ себя такимъ, дѣйствительность котораго, несоразмѣрная долгу, снята, и, какъ снятая, или находящаяся въ представленіи абсолютной сущности, она болѣе не противорѣчитъ моральности.
Но для самого моральнаго сознанія все-таки его моральное міровоззрѣніе не является такимъ, въ которомъ оно развивало бы свое собственное понятіе и дѣлало бы его своимъ предметомъ; оно не имѣетъ сознанія ни о противоположности въ формѣ, ни о противоположности въ содержаніи, части котораго оно не относитъ другъ къ другу и не сравниваетъ, но двигается въ своемъ развитіи, не будучи понятіемъ, связующимъ моменты. Оно знаетъ только чистую сущность или предметъ, поскольку онъ есть долгъ, т-е. абстрактный предметъ его чистаго сознанія, какъ чистое знаніе или какъ себя самого; слѣдовательно, его отношеніе существуетъ только въ мышленіи, но не въ понятіи. Поэтому предметъ его дѣйствительнаго сознанія для него еще не прозраченъ; оно еще не является абсолютнымъ понятіемъ, которое схватываетъ инобытіе, т.-е. свою абсолютную противоположность, какъ самого себя. Собственная его дѣйствительность, такъ же какъ и вся предметная дѣйствительность, правда, является для него несущественной; но его свобода есть свобода чистаго мышленія, въ противоположность которой возникла природа, какъ тоже нѣчто сво
зом чистый долг есть содержание другого сознания и только посредственно, именно в этом другом сознании, является святым для действующего сознания.
Так как здесь установлено, что значимость долга, как святого в себе и для себя, падает вне действительного сознания, то это действительное сознание в силу этого оказывается односторонним, несовершенным моральным сознанием. Со стороны своего знания оно знает себя таким, знание и убеждение которого несовершенны и случайны; со стороны хотения таким, цели которого подвержены воздействию чувственности. Поэтому, сознавая себя недостойным, оно должно понимать блаженство не как необходимость, а как случайность, и ожидать его только как милости.
Но хотя действительность его и несовершенна, однако долг, как сущность, имеет значимость для его чистой воли и знания; поэтому оно является совершенным в понятии, поскольку понятие противополагается реальности, т. е. в мышлении. Но абсолютная сущность теперь оказывается мыслимой и постулированной по ту сторону действительности. Поэтому она есть идея, в которой морально несовершенное знание и хотение имеют значимость совершенного, при этом, так как абсолютная сущность считает моральное сознание полномочным, то она распределяет блаженство по достоинству, именно сообразно приписываемой ему заслуге.
3. [Моральный мир, как представление]. Тут мировоззрение является завершенным, потому что в понятии морального самосознания соединены обе стороны, чистый долг и действительность, и поэтому как тот, так и другая не являются сущими в себе и для себя, но только моментами или снятыми. Для сознания это выясняется только в последней стадии морального миросозерцания, именно, оно устанавливает чистый долг в другой сущности, нежели оно само, т. е. оно устанавливает его, с одной стороны, как представляемое, с другой же стороны, как не имеющее значимости в себе и для себя, но неморальное здесь имеет значимость совершенного. Точно также оно устанавливает себя таким, действительность которого, несоразмерная долгу, снята, и, как снятая, или находящаяся в представлении абсолютной сущности, она более не противоречит моральности.
Но для самого морального сознания всё-таки его моральное мировоззрение не является таким, в котором оно развивало бы свое собственное понятие и делало бы его своим предметом; оно не имеет сознания ни о противоположности в форме, ни о противоположности в содержании, части которого оно не относит друг к другу и не сравнивает, но двигается в своем развитии, не будучи понятием, связующим моменты. Оно знает только чистую сущность или предмет, поскольку он есть долг, т-е. абстрактный предмет его чистого сознания, как чистое знание или как себя самого; следовательно, его отношение существует только в мышлении, но не в понятии. Поэтому предмет его действительного сознания для него еще не прозрачен; оно еще не является абсолютным понятием, которое схватывает инобытие, т. е. свою абсолютную противоположность, как самого себя. Собственная его действительность, так же как и вся предметная действительность, правда, является для него несущественной; но его свобода есть свобода чистого мышления, в противоположность которой возникла природа, как тоже нечто сво
