Овидій“. Но развившееся до крайности благочестіе и мечтаніе о добродѣтели не могли удержаться въ нёмъ долго. Насмѣшки критики также сдѣлали своё въ этомъ случаѣ. Николаи писалъ, что юная муза Виланда, подобно Бодмеровой, разыгрываетъ святошу и, чтобы понравиться старой вдовѣ, наряжается въ стариковскій колпакъ, который вовсе нейдётъ къ нему. Такія стрѣлы попадали въ цѣль, но ещё не приводили поэта къ сознанію своего настоящаго характера.»
Оставивъ домъ Бодмера въ 1754 году, Виландъ поступилъ домашнимъ учителемъ въ одно цюрихское семейство, въ которомъ прожилъ нѣсколько лѣтъ. Затѣмъ онъ поступилъ въ ту же должность къ ландфогту Зиннеру въ Бернѣ, но вскорѣ отказался и отъ этого мѣста. Въ 1760 году онъ возвратился въ родной Биберахъ, гдѣ, вопреки склонности и желанію, былъ избранъ въ члены городского совѣта. Отдѣленіе отъ личнаго вліянія Бодмера освободило Виланда отъ набожнаго мистицизма, но онъ ещё блуждалъ несамостоятельно въ родственныхъ сферахъ. Къ счастью, изученіе греческой философіи, которой онъ совершенно отдался около этого времени, предохранило его отъ новыхъ ошибокъ и заблужденій, въ которыя онъ впадалъ не разъ въ годы своей молодости. Въ 1756 году началась Семилѣтняя война. Виландъ хотя и жилъ далеко отъ театра войны, тѣмъ не менѣе онъ не могъ не принимать живѣйшаго участія въ ея судьбахъ и особенно въ судьбѣ главнаго ея дѣйствующаго лица, Фридриха Великаго. Подвиги великаго короля навели его на мысль изобразить свой идеалъ героя въ большой поэмѣ. Съ этою цѣлью отъ принялся за сочиненіе эпической поэмы «Киръ» въ полуклошптоковской, полутассовской манерѣ, но написалъ всего пять первыхъ пѣсень, причёмъ отдѣлалъ всего одинъ эпизодъ «Арасбесъ и Пантеа», въ видѣ діалогическаго романа, въ которомъ уже слышался тонъ его позднѣйшихъ греческихъ романовъ. Написанныя имъ въ слѣдъ за тѣмъ трагедіи «Іоанна Грей» и «Клементина Порретъ» не удались ему также, какъ равно и «Альцеста», изданная имъ позже. Отрезвляемый неумолимой критикой Лессинга, посовѣтовавшаго ему, вмѣсто того, чтобы изображать свѣтъ и людей въ поэзіи, посмотрѣть прежде на нихъ попристальнѣе и узнать получше, Виландъ обратился къ труду, который не только занялъ всѣ его умственныя силы, но и послужилъ ему прекрасной школой при дальнѣйшемъ развитіи его таланта. Мы говоримъ о переводѣ Шекспира, которому онъ посвятилъ четыре года неустаннаго труда и который былъ предшественникомъ прекраснаго перевода Шекспира, сдѣланнаго Эшенбургомъ. Переводъ Виланда, заключающій въ себѣ 28 трагедій Шекспира, былъ изданъ въ восьми томахъ въ Цюрихѣ въ 1762—1766 годахъ. Знакомство съ свѣтски-образованнымъ графомъ Стадіономъ, бывшимъ куръ-майнцскимъ министромъ, поселившимся въ Вартгаузенѣ, близь Бибераха, довершило его перевоспитанье и уяснило ему окончательно сущность и назначеніе его таланта; а отличная библіотека графа, богатая новѣйшими произведеніями французской и англійской литературъ, много содѣйствовала той перемѣнѣ образа мыслей, которой ознаменованъ второй періодъ его литературной дѣятельности. Въ своей стихотворной повѣсти «Надина» и въ шутливыхъ разсказахъ 1762 года «Діана и Эндиміонъ» и другихъ, онъ является уже вполнѣ свободнымъ отъ прежняго туманнаго мистицизма. «Онъ выступаетъ передъ нами», говоритъ Шерръ, «анакреонтикомъ сильнѣйшихъ размѣровъ, вдохновляемый съ одной стороны Лукіяномъ, съ другой — Вольтеромъ и Кребильономъ. Виландъ берётся теперь въ своихъ дидактико-сатирическихъ стихахъ защищать и представлять права здраваго человѣческаго разсудка и чувственности. Въ своёмъ первомъ произведеніи этого рода, „Донъ-Сильвіо Розальва“, онъ нападаетъ своей сатирой на мечтательность, причёмъ, по своей всегдашней манерѣ, болѣе подсмѣивается, чѣмъ прямо наступаетъ на нее. Въ Виландѣ было слишкомъ много добродушія, чтобъ быть настоящимъ сатирикомъ, такъ-какъ по своей природѣ онъ былъ больше способенъ хвалить, чѣмъ порицать. Въ ней было много вялости и изнѣженности, но также и много дружескаго, тёплаго, искренняго участія къ стремленіямъ другихъ, что въ особенности ярко выступаетъ въ отношеніяхъ Виланда къ Гёте». Въ 1766 году появился въ печати его «Агатонъ» — краеугольный камень славы Виланда, а черезъ два года — «Музаріонъ», въ которомъ поучительность не мѣшаетъ изящной формѣ разсказа, давшей ему доступъ въ высшіе слои общества, чего не случалось до его появленія въ печати. Своей должностью воспитателя наслѣднаго принца Веймарскаго Виландъ обязанъ своему сочиненію «Goldene Spiegel, oder die Könige von Scheschian», въ которомъ онъ
