былъ только снисходить, и, вмѣсто того, чтобы, шутя и играя, тянуть её къ себѣ, ему часто нравится приравниватьея къ ней. Народъ, для котораго онъ пишетъ, къ сожалѣнію не всегда тотъ, который представляется ему подъ этимъ именемъ. Критикъ долженъ сознаться, что изъ всѣхъ стихотвореній Бюргера, онъ не можетъ назвать ни одного, которое бы доставило ему совершенно-чистое наслажденіе, безъ всякой примѣси неудовольствія… Поэтъ непремѣнно долженъ идеализировать свой предметъ: иначе онъ перестаётъ быть поэтомъ… Муза Бюргера носитъ на себѣ чисто-чувственный и часто тривіальный характеръ; любовь рѣдко представляется ему не однимъ наслажденіемъ или чувствительнымъ лицезрѣніемъ красоты… Если при чтеніи стихотвореній, о которыхъ можно сказать очень много хорошаго, мы указываемъ только на дурное, то эту несправедливость мы можемъ себѣ позволить только относятельно такого талантливаго и извѣстнаго поэта, какъ Бюргеръ.» Шлегель же въ своихъ «Charakteristiken und Kritiken», напротивъ, находитъ всё написанное Бюргеромъ — превосходнымъ. Заключаемъ нашу статью мнѣніежъ Шерра, какъ самымъ основательнымъ. «Бюргеръ», говоритъ онъ, «несчастная жизнь котораго обнаруживаетъ всѣ тёмныя стороны жизни нѣмецкаго поэта, есть, конечно, самый замѣчательный талантъ гёттингенскаго кружка. Во всёмъ характерѣ Бюргера есть много сходства съ Шубартомъ, не исключая и того, что онъ не могъ придать своимъ произведеніямъ высшаго освященія искусства. Въ его поэзіи проходитъ свѣжій лирическій народный тонъ, съ которымъ не могъ гармонировать искусственный и заучоный тевтонскій бардизмъ, почему мы не встрѣчаемъ его и у Бюргера. Но его одушевляетъ стремленіе къ свободѣ, которое своей истиной и силою далеко оставляетъ за собой порывы къ свободѣ гайнбунда, и Бюргерова „Твёрдость мужа“, вмѣщённая въ одну строфу, вѣситъ больше, чѣмъ сотни безжизненныхъ пѣсенъ этихъ бардовъ. Его самая существенная поэтическая заслуга, его самая прочная дѣятельность состоятъ въ возвращеніи къ давно уже смолкшей поэзіи баллады, при чёмъ на истинную дорогу навело его собраніе англійскихъ народныхъ балладъ Перси. Онъ съ счастливымъ тактомъ выбиралъ свои сюжеты и обработывалъ ихъ съ драматическою живостью, живописною наглядностью и художественнымъ языкомвъ. „Ленора“, „Пѣснь о бравомъ человѣкѣ“ и „Дикій охотникъ“ — его лучшія произведенія.»
Полное собраніе сочиненій Бюргера состоитъ взъ семи томовъ. На русскій языкъ стихотворенія его переводили: Жуковскій («Ленора»), Катенинъ («Ольга»), Минаевъ («Одинокій пѣвецъ» и «Труженикъ»), Миллеръ («Пѣснь о вѣрности» и «Похищеніе Европы»), Гербель («Дочь Таубенгеймскаго пастора» и «Вейнсбергскія жещины») и другіе.
Ленорѣ снился страшный сонъ —
Проснулася въ испугѣ:
«Гдѣ милый? Что съ нимъ? Живъ ли онъ
«И вѣренъ ли подругѣ?»
Пошолъ въ чужую онъ страну
За Фридерикомъ на войну.
Никто объ нёмъ не слышитъ;
А самъ онъ къ ней не пишетъ.
Съ императрицею король
За что-то раздружились —
И кровь лилась, лилась, доколь
Они не помирились.
И оба войска, кончивъ бой,
Съ музыкой, пѣснями, пальбой,
Съ торжественностью ратной
Пустились въ путь обратной.
Идутъ, идутъ — за строемъ строй:
Пылятъ, гремятъ, сверкаютъ.
Родные, ближніе толпой
Встрѣчать ихъ выбѣгаютъ:
Тамъ обнялъ друга нѣжный другъ,
Тамъ сынъ — отца, жену — супругъ.
Всѣмъ радость, а Ленорѣ
Отчаянное горе.
Она обходитъ ратный строй
И друга вызываетъ;
Но вѣсти нѣтъ ей никакой:
Никто объ нёмъ не знаетъ.
Когда же мимо рать прошла —
Она свѣтъ Божій прокляла
И громко зарыдала,
И на землю упала.
Къ Ленорѣ мать бѣжить съ тоской:
«Что такъ тебя волнуетъ?
