Страница:Гимназия высших наук и лицей князя Безбородко (1881).djvu/89

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана
— 91 —

какъ оныя науки, по проэкту устава, къ преподаванію въ гимназіи назначены; при томъ же и гимназія состоитъ на особенныхъ правахъ и постановленіяхъ, нежели губернскія гимназіи, и занимаетъ непосредственное мѣсто послѣ россійскихъ университетовъ, а между-тѣмъ изъ предписанія не видно, чтобы сіи науки исключены были изъ числа предметовъ въ университетахъ, да и неизвѣстно, какіе именно учебные предметы входятъ въ кругъ наукъ политическихъ». Отвѣта на вопросъ конференціи не послѣдовало, а между-тѣмъ въ апрѣлѣ слѣдующаго года въ Гимназіи полученъ былъ Высочайше утверждённый 19-го февраля 1825 года уставъ Гимназіи, въ которомъ положены естественное право и политическія науки: «тогда же, по волѣ бывшаго директора, вторично начато преподаваніе и продолжалось до іюля 1827 года». При томъ же, заключаетъ конференція, высшее начальство знало о преподаваніи упомянутыхъ наукъ въ гимназіи, такъ-какъ ежегодно посылались окружному попечителю журналы конференціи съ конспектами и распредѣленіемъ часовъ для каждаго предмета. Относительно ссылки на «волю бывшаго директора» Ландражинъ, въ своёмъ отдѣльномъ мнѣніи, приложенномъ къ журналу, замѣчаетъ, что «объ оной волѣ директора Орлая никогда не было объявлено конференціи и оное право не было читано до августа 1825 года и изъ онаго не экзаменовано при испытаніяхъ того же года; только помнится, что, до прибытія Бѣлоусова въ Нѣжинъ, при прочтеніи опредѣленія его въ здѣшнюю гимназію, по полученіи уже устава, опредѣлено было журналомъ конференціи читать сему чиновнику естественное право, если на то воспослѣдуетъ разрѣшеніе высшаго начальства; за прибытіемъ же Бѣлоусова въ августѣ 1825 года началось опять преподаваніе естественнаго права и продолжалось до февраля сего 1827 года; на какомъ же основаніи онъ, г. Бѣлоусовъ, читалъ сіе право, это конференціи не болѣе извѣстно, какъ и о политическихъ наукахъ, которыя читалъ г. Билевичь въ двухъ прошлыхъ учебныхъ годахъ и имѣетъ ещё читать и въ семъ учебномъ году, какъ въ конспектѣ его, Билевича, значится. Нынѣ же, когда исправляющій должность попечителя требуетъ по сему объясненія, ссылаться на одну волю выбывшаго директора, скрывая предъ его сіятельствомъ, для извиненія своего, собственныя дѣйствія конференціи, считаю неприличнымъ».

По вопросу, почему о дѣлѣ не было доселѣ сообщено высшему начальству, конференція доноситъ, что было опредѣленіе въ этомъ смыслѣ, но оно осталось безъ послѣдствій. Между тѣмъ въ отдѣльномъ мнѣніи Ландражина, съ которымъ были согласны Зингеръ и Соловьёвъ, прямо утверждается, что такого опредѣленія конференціи никогда не было, а потому и донесенія не могло быть. «Конференція», пишетъ Ландражинъ, «или покрайней-мѣрѣ часть ея, считала неприличнымъ доносить высшему начальству о дѣлѣ не разсмотрѣнномъ и о которомъ ни одинъ членъ не могъ и теперь ещё не можетъ основать какое-либо правильное и законное сужденіе; ибо, кромѣ того что дѣло ещё не изслѣдовано, за бумагою отъ одной стороны слѣдовала сейчасъ бумага и отъ другой, и даже въ послѣднемъ, упомянутомъ въ самомъ объясненіи конференціи, рапортѣ г. Бѣлоусова онъ объясняетъ, что имѣетъ ещё представить возраженіе.»