ственныя слова для удаленія порчи, которая, по его мнѣнію была дѣломъ сатаны. Онъ возлагалъ руки на коровъ, дающихъ синее молоко и имѣющихъ хвостъ крючкомъ, и произнесеніемъ нѣкоторыхъ непонятныхъ словъ достигалъ того, что потерянная вещь находилась.
Умъ его, узкій и фанатичный, со страстью предавался изученію церковныхъ книгъ, заключавшихъ въ себѣ исторію появленія на землѣ дьявола, проявленіе его власти, его разнообразныя вліянія, способы его дѣйствій и его обычныя лукавыя выходки, Такъ какъ онъ считалъ себя призваннымъ исключительно для побѣды надъ этой таинственной и роковой силой, то и изучилъ всѣ формулы заклинаній бѣсовъ, указанныя въ церковныхъ молитвенникахъ.
Онъ воображалъ, что постоянно чувствуетъ невидимое присутствіе злого духа и съ устъ его не сходила латинская фраза:—Sicut leo rugiens curcuit, quaerens quem devoret.
Тогда распространился ужасъ, страхъ передъ его скрытою силой. Даже собратья его, невѣжественные сельскіе священники, вѣрующіе въ Вельзевула, смущенные мелочными предписаніями церковныхъ правилъ, на случай проявленія этой злой силы, и вслѣдствіе этого доходящіе до смѣшенія религіи съ магіей, —даже они считали аббата Тольбіака колдуномъ и уважали его какъ за предполагаемую въ немъ власть надъ темною силой, такъ и за неоспоримую строгость его жизни.
Съ Жанной онъ не раскланивался при встрѣчѣ.
Такое положеніе дѣлъ смущало и огорчало тетку Лизонъ, которая своей робкою душой старой дѣвы не могла понять, какъ можно не посѣщать церкви. Она была несомнѣнно набожна, конечно исповѣдывалась и причащалась, но никто этого не зналъ и не хотѣлъ знать.
Оставаясь наединѣ съ Полемъ, она расказывала ему по-
