могъ вмѣстить и четвертой части всего привезеннаго, то она отправилась къ начальнику просить другой. Позванный экономъ заявилъ, что такое количество бѣлья и вещей только стѣснитъ и никогда не понадобится, и, ссылаясь на уставъ, отказалъ въ выдачѣ другого комода.
Тогда огорченная мать рѣшилась нанять комнату въ ближайшей гостиницѣ, поручивъ хозяину относить самолично Пулэ все, что ему понадобится, по первому требованію ребенка.
Потомъ они отправились на пристань полюбоваться на приходъ и отплытіе кораблей.
Насталъ грустный вечеръ; городъ мало-по-малу освѣтился; они отправились въ ресторанъ обѣдать. Никто изъ нихъ не былъ голоденъ; и они смотрѣли другъ на друга влажными глазами въ то время, какъ блюда разставлялись передъ ними и уносились почти нетронутыми.
Затѣмъ тихимъ шагомъ направились къ коллежу.
Дѣти разнаго возраста собирались со всѣхъ сторонъ, сопровождаемые родителями или прислугой. Многіе плакали.
На едва освѣщенномъ дворѣ слышались рыданія.
Жанна и Пулэ долго обнимались. Тетка Лизонъ стояла поодаль, всѣми забытая, закрывъ лицо платкомъ. Но баронъ, боясь расчувствоваться, прервалъ прощаніе и увелъ дочь. Карета стояла у воротъ; они вошли въ нее всѣ трое и ночью вернулись въ Тополя. Порою въ темнотѣ слышалось рыданіе.
Весь слѣдующій день Жанна проплакала до вечера. На третій день велѣла запречь фаэтонъ и отправилась въ Гавръ. Пулэ, казалось, уже нѣсколько привыкъ къ разлукѣ. Онъ въ первый разъ въ жизни имѣлъ товарищей, и отъ желанія поиграть съ ними ему не сидѣлось на мѣстѣ въ пріемной.
