темно-голубое и гладкое; оно растилалось далеко, до предѣла зрѣнія.
Они остановились у берега и стали смотрѣть. Паруса, бѣлыя какъ крылья птицъ, двигались вдалекѣ. Слѣва и справа поднимался огромный берегъ. Съ одной стороны взглядъ останавливался передъ чѣмъ-то вродѣ мыса, а съ другой ровная береговая линія тянулась все дальше и дальше и переходила, наконецъ, въ едва замѣтную черту.
Гавань и домики виднѣлись въ одномъ изъ ближайшихъ углубленій, и крохотныя волны, въ видѣ пѣнистой бахромы, съ легкимъ шумомъ катились по мелкимъ камнямъ.
Мѣстныя лодки, вытянутыя на отлогій берегъ моря, унизанный круглыми голышами, покоились на боку, подставляя яркому солнцу свои круглыя щеки, просмоленныя дегтемъ.
Рыболовы готовили ихъ къ вечернему приливу.
Подошелъ матросъ съ рыбой. Жанна купила камбалу, которую сама хотѣла донести до дому.
Матросъ этотъ предложилъ имъ свои услуги, если они пожелаютъ когда-нибудь проѣхаться по морю, и нѣсколько разъ повторялъ свое имя, чтобъ они могли лучше запомнить его: я Ластикъ, Іосифъ Ластикъ!—твердилъ онъ. Баронъ обѣщался не забыть.
Они повернули домой.
Большая рыба утомила Жанну; она взяла палку отца, продѣла ее въ жабры, и они понесли вдвоемъ. Весело поднимались они вдоль берега, болтая какъ дѣти, освѣжаемыя свѣжпмъ вѣтеркомъ, между тѣмъ какъ камбала, утомившая подъ конецъ ихъ руки, мела по травѣ своимъ жирнымъ хвостомъ.
Радостная, свободная жизнь настала для Жанны. Она читала, мечтала и гуляла одна по окрестностямъ. Она бро-
