какъ бы чутьемъ, между тѣмъ какъ маски, казалось, жаждали только веселья. Уже нѣсколько извѣстныхъ кадрилей собрали своимъ прыганіемъ вокругъ себя густой вѣнокъ зрителей. Волнующаяся стѣна движущагося тѣста мужчинъ и женщинъ, окружавшая двѣ танцующія пары, извивалась какъ змѣя, то приближаясь, то удаляясь, смотря по движеніямъ артистовъ. Двѣ женщины, у которыхъ ляжки соединялись съ тѣломъ какъ-бы каучуковыми рессорами, выдѣлывали ногами поразительныя движенія. Онѣ вскидывали ихъ на воздухъ съ такою силою, что, казалось, ноги готовы были улетѣть подъ облака, потомъ вдругъ широко раздвигались одна впередъ, другая назадъ, дотрогивались до земли быстрымъ движеніемъ, отвратительнымъ и смѣшнымъ. Ихъ кавалеры прыгали, семенили ногами, суетились, размахивали руками, какъ обрубками крыльевъ, лишенныхъ перевьевъ, и подъ масками замѣтно было ихъ тяжелое дыханіе.
Одинъ изъ танцоровъ въ наиболѣе выдающейся кадрили, замѣняя отсутствующую знаменитость, продѣлывалъ очень смѣшныя па и приводилъ публику въ восторгъ.
Онъ былъ худъ, одѣтъ въ трико и лицо его скрывалось подъ хорошенькою лакированною маской съ бѣлокурыми завитыми усами и парикомъ.
Онъ напоминалъ собою восковую фигуру изъ музея Гревена, странную, фантастическую каррикатуру прелестнаго юноши модной картинки. Танцовалъ онъ съ убѣжденнымъ, но неловкимъ усиліемъ, съ комическимъ увлеченіемъ, стараясь кружиться около другихъ, подражая ихъ скачкамъ, и казался увѣчнымъ, заржавленнымъ, тяжелымъ, какъ шавка, играющая съ борзыми. Насмѣшливыя браво поощряли его. И онъ, опьяненный своимъ рвеніемъ, съ такимъ бѣшснствомъ топоталъ ногами, что вдругъ въ одномъ отчаян
