въ маховую сажень, и утварью лучшаго издѣлія заморскаго, какъ въ Москвѣ хоромы Пашкова[1] — словомъ, чего хочешь, того просишь, развѣ только одного птичьяго молока не доставало! Но честной господинъ, купецъ Макафлоръ, встосковался однажды, на одиночество свое глядя, и подумалъ про себя такъ: сосѣди мои женятся, сосѣди родятся, сосѣди умираютъ — одинъ я какъ Сивка-бурка вѣчная каурка, живу, живу, а легче нѣтъ! Родиться дважды нельзя въ нашемъ царствѣ, умирать — не охота, дай оженюсь! И не медля ни мало заслалъ онъ свахъ задорныхъ, Камиллу Киргизовну, Степохлесту Перехватовну, да еще третію, такую же, къ одному чужеземному гостю, у котораго съ прошедшей весны расцвѣла и славилась красотою дочь, по имени Макарона; а какъ отца ея, онаго гостя, звали Перероемъ, то у насъ бы и совѣсть не зазрѣла называть прекрасную невѣсту, что нынѣ въ супругахъ, Ма-
- ↑ Пашков дом — одно из самых знаменитых классицистических зданий Москвы, ныне принадлежащее Российской государственной библиотеке. (прим. редактора Викитеки)
в маховую сажень, и утварью лучшего изделия заморского, как в Москве хоромы Пашкова[1] — словом, чего хочешь, того просишь, разве только одного птичьего молока не доставало! Но честной господин, купец Макафлор, встосковался однажды, на одиночество свое глядя, и подумал про себя так: соседи мои женятся, соседи родятся, соседи умирают — один я, как Сивка-бурка вечная каурка, живу, живу, а легче нет! Родиться дважды нельзя в нашем царстве, умирать — не охота, дай оженюсь! И не медля ни мало заслал он свах задорных, Камиллу Киргизовну, Степохлесту Перехватовну, да еще третию, такую же, к одному чужеземному гостю, у которого с прошедшей весны расцвела и славилась красотою дочь, по имени Макарона; а как отца её, онаго гостя, звали Перероем, то у нас бы и совесть не зазрела называть прекрасную невесту, что ныне в супругах, Ма-
- ↑ Пашков дом — одно из самых знаменитых классицистических зданий Москвы, ныне принадлежащее Российской государственной библиотеке. (прим. редактора Викитеки)
