кароною Перероевною; но какъ въ тѣхъ весьма отдаленныхъ, отъ насъ западныхъ Загишпанскихъ странахъ, благаго обычая такого, по невѣдѣнію, не держались, то — кума Соломонида всплеснула руками и ахнула отъ ужаса! Не называть дѣтей по отцу! И подлинно это неслыханное святотатство! Но сватъ Демьянъ утѣшилъ и успокоилъ ее, повторивъ, что сіе дѣлалось у нихъ по невѣдѣнію, — прости имъ Господи согрѣшенія ихъ, не вѣдаютъ бо, что творятъ, сказалъ инокъ — и упокой душеньку ихъ, примолвила Соломонида, и прими земля косточки ихъ — то и называли ее запросто Макароною, докончилъ наконецъ сватъ Демьянъ. Отецъ прекрасной этой дѣвицы, иноземный гость Перерой, держалъ свахамъ купца Макафлора такой отвѣтъ: Милостивыя Государыни мои! Хотя дѣйствительно честной купецъ Макафлоръ во всѣхъ отношеніяхъ достоинъ есть руки дочери моей возлюбленной, прекрасной
кароною Перероевною; но как в тех весьма отдаленных, от нас западных Загишпанских странах, благого обычая такого, по неведению, не держались, то — кума Соломонида всплеснула руками и ахнула от ужаса! Не называть детей по отцу! И подлинно это неслыханное святотатство! Но сват Демьян утешил и успокоил ее, повторив, что сие делалось у них по неведению, — прости им Господи согрешения их, не ведают бо, что творят, сказал инок — и упокой душеньку их, примолвила Соломонида, и прими земля косточки их — то и называли ее запросто Макароною, докончил наконец сват Демьян. Отец прекрасной этой девицы, иноземный гость Перерой, держал свахам купца Макафлора такой ответ: Милостивые Государыни мои! Хотя действительно честной купец Макафлор во всех отношениях достоин есть руки дочери моей возлюбленной, прекрасной
