которыхъ сильно выражены вторичные половые признаки, со степенью различія между ихъ самками, и истина этого положенія станетъ очевидною. Первичная причина измѣнчивости вторичныхъ половыхъ признаковъ намъ неизвѣстна, но мы можемъ объяснить себѣ, почему эти признаки не сдѣлались столь постоянными и однообразными, какъ прочія черты строенія; ибо вторичные половые признаки были накоплены половымъ подборомъ, который дѣйствуетъ менѣе строго, чѣмъ обыкновенный подборъ, такъ-какъ влечетъ за собою не смерть, а лишь малочисленность потомства для самцовъ, исключаемыхъ имъ. Какова-бы ни была причина измѣнчивости вторичныхъ половыхъ признаковъ, они очень измѣнчивы, и поэтому должны были предоставить обширное поле дѣйствію естественнаго подбора, который и придалъ видамъ каждой группы большее разнообразіе въ половыхъ признакахъ, чѣмъ во всѣхъ прочихъ.
Замѣчателенъ и тотъ фактъ, что вторичныя половыя различія между обоими полами одного вида большею частію обнаруживаются въ тѣхъ-же чертахъ строенія, въ которыхъ разнятся между собою виды того-же рода. Этому совпаденію я приведу два примѣра, которые случайно занесены въ мой списокъ первыми; и такъ-какъ въ этихъ случаяхъ различія свойства весьма необычайнаго, совпаденіе едва-ли можетъ быть приписано случаю. Одинаковое число члениковъ въ тарсахъ есть признакъ бо̀льшею частію общій весьма обширнымъ группамъ жуковъ; но у Энгидовъ, какъ замѣтилъ Вествудъ, это число очень измѣнчиво; точно также непостоянно это число и въ обоихъ полахъ каждаго вида. Далѣе, нервація крылъ у роющихъ перепончатокрылыхъ признакъ очень важный, ибо распространяется на весьма обширныя группы; но въ нѣкоторыхъ родахъ нервація различна въ отдѣльныхъ видахъ, а также въ обоихъ полахъ каждаго вида. Это совпаденіе, съ моей точки зрѣнія, не представляетъ ничего удивительнаго. Я считаю виды одного рода столь-же несомнѣнными потомками одного родича, какъ и оба пола каждаго вида. Слѣдовательно, какая-бы часть организма общаго предка, или его ближайшихъ потомковъ, ни стала измѣнчивою — измѣненіями этой части должны были воспользоваться и естественный, и половой подборъ, для того, чтобы приспособить отдѣльные виды къ ихъ отдѣльнымъ мѣстамъ въ природномъ строю, а также чтобы приспобить другъ къ другу оба пола одного вида, или чтобы приспособить самцовъ и самокъ къ разнымъ образамъ жизни, или наконецъ самцовъ къ взаимной борьбѣ изъ за самокъ.
Итакъ, скажу въ заключеніе, что бо́льшая измѣнчивость видовыхъ признаковъ и бо́льшее постоянство признаковъ родовыхъ; что
которых сильно выражены вторичные половые признаки, со степенью различия между их самками, и истина этого положения станет очевидною. Первичная причина изменчивости вторичных половых признаков нам неизвестна, но мы можем объяснить себе, почему эти признаки не сделались столь постоянными и однообразными, как прочие черты строения; ибо вторичные половые признаки были накоплены половым подбором, который действует менее строго, чем обыкновенный подбор, так как влечет за собою не смерть, а лишь малочисленность потомства для самцов, исключаемых им. Какова бы ни была причина изменчивости вторичных половых признаков, они очень изменчивы и поэтому должны были предоставить обширное поле действию естественного подбора, который и придал видам каждой группы большее разнообразие в половых признаках, чем во всех прочих.
Замечателен и тот факт, что вторичные половые различия между обоими полами одного вида большею частью обнаруживаются в тех же чертах строения, в которых разнятся между собою виды того же рода. Этому совпадению я приведу два примера, которые случайно занесены в мой список первыми; и так как в этих случаях различия свойства весьма необычайного, совпадение едва ли может быть приписано случаю. Одинаковое число члеников в тарсах есть признак большею частью общий весьма обширным группам жуков; но у Энгидов, как заметил Вествуд, это число очень изменчиво; точно также непостоянно это число и в обоих полах каждого вида. Далее, нервация крыл у роющих перепончатокрылых признак очень важный, ибо распространяется на весьма обширные группы; но в некоторых родах нервация различна в отдельных видах, а также в обоих полах каждого вида. Это совпадение, с моей точки зрения, не представляет ничего удивительного. Я считаю виды одного рода столь же несомненными потомками одного родича, как и оба пола каждого вида. Следовательно, какая бы часть организма общего предка или его ближайших потомков ни стала изменчивою — изменениями этой части должны были воспользоваться и естественный, и половой подбор, для того чтобы приспособить отдельные виды к их отдельным местам в природном строю, а также чтобы приспособить друг к другу оба пола одного вида или чтобы приспособить самцов и самок к разным образам жизни, или наконец самцов к взаимной борьбе из-за самок.
Итак, скажу в заключение, что бо́льшая изменчивость видовых признаков и большее постоянство признаков родовых; что
