я его всѣмъ остальнымъ придворнымъ. Я все обдумала и осторожно провела его къ себѣ; тутъ втайнѣ отъ всего міра мы лелѣяли нашу любовь.
«Мнѣ кажется, отецъ мой, что ты отдаешь дань предразсудкамъ, гнѣваясь на меня особенно сильно изъ-за того, что я полюбила человѣка скромнаго происхожденія, а не дворянина. Въ томъ виновата одна судьба. Вѣдь ты же знаешь, что она нерѣдко возноситъ людей недостойныхъ, оставляя въ тѣни самыхъ прекрасныхъ изъ сметрныхъ. Бросимъ теперь эти разсужденія и вникнемъ въ сущность вещей. Развѣ всѣ мы не происходимъ отъ одной плоти и крови, развѣ не одинъ Отецъ создалъ души всѣхъ людей, одаривъ ихъ одинаковыми силами, способностями, добродѣтелями. Мы оставались бы совершенно равными другъ другу, если бы добродѣтели и достоинства, не внесли неравенства въ родъ человѣческій. Люди, выдѣлившіеся изъ толпы, возвысившіеся надъ остальными, благодаря своимъ добродѣтелямъ, получали въ отличіе отъ всѣхъ другихъ названіе благородныхъ. Это правило впослѣдствіи подверглось измѣненіямъ, искаженіямъ, но оно не совсѣмъ исчезло съ лица земли, и ни здравый смыслъ, ни нравственность не противорѣчатъ ему. Поэтому человѣкъ, поступающій, согласно требованіямъ чести и добродѣтели, долженъ считаться благороднымъ, и всякій дающій ему иное названіе — унижаетъ себя, а не его. Взгляни на твоихъ придворныхъ, на ихъ нравственность, обычаи, манеры и сравни съ ними Джускардо. Если враждебное чувство не ослѣпитъ тебя, ты сознаешься, что онъ благороднѣе благородныхъ и что твои знатные господа кажутся ниже его. О добродѣтеляхъ и достоинствахъ Джускардо я судила, вѣря только твоимъ рѣчамъ и собственнымъ глазамъ. Кто больше тебя хвалилъ за его поступки, достойные честнаго, добродѣтельнаго человѣка? И ты былъ правъ; скажу даже, если глаза мои не обманывали меня, ты могъ бы еще больше прославлять его; онъ заслуживалъ еще бо̀лыпихъ похвалъ. Если я обманулась въ Джускардо — твои же рѣчи ввели меня въ заблужденіе. Сказавъ, что я полюбила человѣка, стоящаго на низкомъ уровнѣ, ты скажешь неправду. Если же ты станешь упрекать меня за то, что мой возлюбленный бѣденъ, ты пристыдишь только себя одного, такъ какъ тебѣ были извѣстны достоинства человѣка, бывшаго твоимъ вѣрнымъ слугой, а между тѣмъ ты не позаботился объ улучшеніи его положенія. Бѣдность не приноситъ ущерба благородству. Многіе великіе короли, князья и принцы впадали въ нужду; иаоборотъ, немало найдется людей, которые копали прежде землю, пасли овецъ, а потомъ пріобрѣтали громадныя богатства.
«Напослѣдокъ ты высказалъ мнѣ, что тебя мучитъ нерѣшительность относительно того, что̀ сдѣлать со мною. Объ этомъ тебѣ нечего долго раздумывать, разъ ты рѣшился поступить въ глубокой старости такъ, какъ не поступалъ въ молодости, т. е. совершить жестокое дѣяніе. Пусть твоя кара падаетъ на меия одну; я, и только я, была единственной причиной моего грѣха, если только можно назвать грѣхомъ мой поступокъ. Увѣряю тебя, если ты не сдѣлаешь со мной того же, что сдѣлалъ или собираешься сдѣлать съ Джускардо, мои собственныя руки приготовятъ для меня жребій, выпавшій ему на долю. Иди же, плачь съ женщинами и если считаешь, что мы съ нимъ заслуживаемъ жестокой кары, — убей и меня, и его однимъ ударомъ!»
Принцъ зналъ мужество и благородство души Гисмонды, но не повѣрилъ, чтобы она была способна сдѣлать то, о чемъ сказала въ своихъ послѣд-
