И ту блаженную небесную отраду,
Которую порой прелестный сынъ весны
На зелени луговъ даритъ собою взгляду,
Припомнившему въ ненъ любви былые сны, —
Ту радость пылкую переживаю снова,
Когда увижу я (но только не во снѣ!)
Царя моихъ надеждъ, надъ темнымъ сномъ былого
Огни своей любви зажегшаго во мнѣ…
Я не могу тогда не высказать словами
Блаженства, полнаго волшебнаго огня,
И вздохи томные съ безмолвными устами
О счастьѣ говорятъ такъ много за меня,
Когда я чувствую его дыханья сладость,
Когда во мнѣ царитъ одна живая радость…
Не вырвать никому вздохъ грусти затаенной,
Какіе, можетъ быть, пришлось бы иногда
Услышать юношѣ изъ нѣжныхъ устъ влюбленной…
О, нѣтъ! Мой каждый вздохъ, какъ роза ароматенъ!
А роза, какъ любовь, дыханіемъ полна;
А розѣ, можетъ быть, мой каждый вздохъ понятенъ,
А роза, можетъ быть, въ того же влюблена…
Когда мой вздохъ летитъ на крыльяхъ грезъ къ тому,
Кто дорогъ мнѣ, къ тому — кто самъ любовью дышетъ.
Стремящейся къ желанью моему, —
Онъ мой безмолвный зовъ не ухомъ — сердцемъ слышитъ
И каждый разъ спѣшитъ ко мнѣ онъ на него…
Приди ко мнѣ, приди, царь сердца моего!..
И король, и всѣ женщины похвалили пѣсню Неифиле. Такъ какъ большая часть ночи уже прошла, король приказалъ всѣмъ разойтись на отдыхъ.
