и Павел[1], вставляют иногда парадоксы и тем вызывают читателя на внимание и размышление. Другие никогда не переступают границ ясности, как это в особенности свойственно Гаю. Некоторые, напр., Ульпиан, придерживаются традиционных мнений и сентенций; другие, напр., Цельз, богаты оригинальными мнениями, иногда несогласными с действующим правом[2].
Только всестороннее знакомство с этими особенностями юридических писателей открывает доступ к пониманию идей римлян во всей их глубине[3].
Часто встречается необходимость в двойном толковании — duplex interpretatio — мест из Corpus juris. Приходится, прежде всего, определить тот смысл данного места, какой ему придавал писавший его автор, напр., юрист Ульпиан. Для этой цели должно принимать в соображение общее направление права в момент написания отрывка.
Но если затем рассматривать то же самое место, в духе юстинианова сборника, то часто оказывается, что оно получило в связи с другими местами совершенно иной смысл, при неизменности основного текста[4]. Только при такой duplex interpretatio становится возможным полное понимание данного места и удовлетворительное объяснение его исторического и практического значения.
Редакторы Corpus juris civilis были уполномочены Юстинианом выпускать, изменять и добавлять — делать так наз. интерполяции[5].
- ↑ О Павле см. Jhering: Besitzwille, стр. 269 и след.: против него Sokolowski: Die Philosophie im Privatrecht, стр. 345 и след.
- ↑ См. l. 3, pr. D. ne quid in loco publico. 43. 8 и сравни ее с § 5. I. de rer. div. 2. 1.
- ↑ В этом смысле важным пособием является Lenel: Palingenesia juris civilis, 2 тома, 1889 г. и след., где все отрывки из сочинений классических юристов распределены по авторам и книгам. См. далее Bremer: Jurisprudentiae antehadrianae quae supersunt, 1896 sq., 2 partes.
- ↑ l. 31. D. de leg. 1. 3 приводит изречение Ульпиана libro 13 ad legem Juliam et Papiam: princeps legibus solutus est. В устах Ульпиана это исключение касалось лишь lex Julia et Papia Poppaea, которую он здесь имел в виду. В законах же Юстиниана это место ставит императора вообще вне всякого закона.
- ↑ Относительно Пандект в const. „Deo auctore“, § 7, см. const. „Tanta“, § 10, для Кодекса см. const. „Cordi nobis“, § 3.
он умалчивает о том, что сервитут этот во всяком случае должен быть полезен господствующему участку, так как считает это само собой подразумевающимся и понятным для читателя. Приведенное место никогда не могло бы вызвать столько недоразумений, если бы лучше помнили эту особенность ума Лабеона.
