совать его, давай полосовать. Онъ было схватился за лезвіе ножа, но я выдернулъ его и прорѣзалъ ему пальцы до самыхъ костей. Эхъ, посмотрѣли бы вы, какъ я его отдѣлалъ!..
Гэрисона скоро позвалъ боцманъ, прекративъ такимъ образомъ кровавый разсказъ кока. Тогда Могриджъ усѣлся на высокомъ порогѣ кухни и снова принялся точить ножъ. Я подбросилъ лопату угля въ печь, затѣмъ сѣлъ на ящикъ съ углемъ и спокойно, хотя сердце мое сильно билось въ груди, вытащилъ кинжалъ и началъ точить его на камнѣ. Я ждалъ бури, но къ моему изумленію, онъ какъ будто не замѣтилъ, что я дѣлаю и продолжалъ точить свой ножъ. Я дѣлалъ то же самое. И цѣлыхъ два часа мы сидѣли другъ противъ друга и точили, точили, точили, пока извѣстіе объ этомъ не облетѣло все судно; у двери кухни столпился народъ, наблюдая интересное зрѣлище. Со всѣхъ сторонъ сыпались совѣты и ободренія: Джонъ Горнеръ, спокойный, молчаливый охотникъ, у котораго былъ такой видъ, что онъ, казалось, и мухи не обидитъ, посовѣтовалъ мнѣ не трогать реберъ кока и стараться бить прямо въ животъ, а потомъ еще повернуть кинжалъ въ ранѣ — это онъ называлъ «испанскимъ поворотомъ». Личъ, со своей забинтованной рукой, просилъ меня оставить на его долю хотЬ кусочекъ кока. Волкъ Ларсенъ раза два тоже съ любопытствомъ взглянулъ на то, что, по его мнѣнію, представляло интересное движеніе дрожжевого вещества, которов онъ называлъ жизнью.
