малъ, сэръ, только сію минуту. Мнѣ очень жаль, сэръ. Это никогда больше не повторится.
— Вы что-нибудь слышали или видѣли ва палубѣ?
— Нѣтъ, сэръ, я…
Но Волкъ Ларсенъ, презрительно фыркнувъ, повернулся и ушелъ, оставивъ въ недоумѣніи оторопѣлаго матроса, который никакъ не могъ повѣрить, что такъ легко отдѣлался.
— Тише теперь, — предупредилъ меня шопотомъ Волкъ Ларсенъ, нагибаясь, чтобы спуститься въ люкъ кубрика. Я послѣдовалъ за нимъ съ замирающимъ сердцемъ.
Была пролита кровь, и не по своей же прихоти Волкъ Ларсенъ очутился за бортомъ съ пробитой головою. Къ тому же и Іогансенъ куда-то исчезъ… Я въ первый разъ спускался въ кубрикъ и никогда не забуду впечатлѣнія, которое онъ на меня произвепъ. Онъ находился непосредственно на самомъ носу шхуны и имѣлъ форму треугольника, по тремъ стѣнамъ котораго стояли койки въ два ряда; всего ихъ было двѣнадцать. Онъ былъ не больше передней моей квартиры, но въ немъ были ску чены двѣнадцать человѣкъ, которые тамъ и ѣли, и спали, и проводили значительную часть сутокъ. Моя спальня дома была невелика, но она свободно могла вмѣстить двѣнадцать такихъ кубриковъ, а, принимая во вниманіе высоту, то й всѣ двадцать.
Въ кубрикѣ пахло чѣмъ-то кислымъ и затхлымъ, и при слабомъ свѣтѣ качающейся морской лампы я увидѣлъ, что стѣны были густо увѣшаны мор скими сапогами, непромокаемыми плащами и оде-
