Ларсена становилось все ярче и свѣтлѣе, и въ моемъ возбужденномъ воображеніи оно казалось окруженнымъ сіяніемъ. Мы находились среди неземной тишины, и въ то же время чувствова лось, что наступаетъ шумъ и движеніе. Духота становилась невыносимой. Потъ струился съ меня ручьями, я чувствовалъ, что лишаюсь сознанія и облокотился на борть.
Какъ разъ въ этотъ моментъ съ востока про неслось слабое дуновеніе, и, какъ слабый шопотъ, пришло и ушло. Опущенные паруса не шелохну лись, но я почувствовалъ его на своемъ лицѣ и мнѣ стало легче.
— Поварокъ, — тихо позвалъ Волкъ Ларсенъ. Томасъ Могриджъ показалъ свое жалкое испу ганное лицо. — Полѣзайте крѣпить кливера. Смо трите, хорошенько закрѣпите тросы и не напу тайте. Если заварите кашу — это будетъ въ послѣдній разъ въ вашей жизни. Поняли?
— Мистеръ Ванъ-Вейденъ, мы сейчасъ пропустимъ на другую сторону паруса. Затѣмъ мигомъ полѣзайте наверхъ и уберите топсели; сдѣлать это надо какъ можно быстрѣе; увидите, что чѣмъ быстрѣе вы это сдѣлаете, тѣмъ легче это будетъ для васъ. А если поварокъ будетъ задерживать, бейте его по глазамъ.
Я почувствовалъ въ его словахъ комплиментъ себѣ и былъ очень польщенъ тѣмъ, что его приказаніе не сопровождалось угрозой. Мы стояли носомъ къ сѣверо-западу и онъ хотѣлъ повернуть и поймать первые порывы вѣтра всѣми парусами.
— Вѣтеръ будетъ сбоку, — объяснилъ онъ мнѣ. —
