Такими образомъ, вопросъ былъ, наконецъ, поставленъ прямо. Челюсти перестали работать, уши перестали двигаться, и хотя глаза оставались устремленными въ тарелки, однако всѣ съ жадностью ожидали отвѣта.
— Мѣсяца черезъ четыре, а можетъ быть черезъ три, если сезонъ закончится рано, — отвѣтилъ Волкъ Ларсенъ.
Она съ испугомъ взглянула на него и нерѣшительно произнесла:
— Я… я думала… мнѣ сказали, что до Іокогамы одинъ день пути. Но это… — она запнулась и обвела глазами угрюмыя лица, уставившіяся въ тарелки. — Но это неправильно, такъ не поступаютъ! — сказала она въ заключеніе.
— Этотъ вопросъ вы должны уладить съ мистеромъ Ванъ-Вейденомъ, — отвѣтилъ онъ, лукаво подмигнувъ мнѣ. — Мистеръ Ванъ-Вейденъ, можно сказать, авторитетъ въ этическихъ вопросахъ. Что касается меня, то я только морякъ и смотрю на дѣло съ совершенно другой точки зрѣнія. Возможно, что для васъ несчастіе, что вы должны оставаться съ нами, но для насъ это, конечно, большое счастье.
Онъ, улыбаясь, посмотрѣлъ на нее. Она опустила глаза подъ его взглядомъ, но затѣмъ снова подняла ихъ и недовѣрчиво взглянула на меня. Я прочелъ въ нихъ молчаливый вопросъ: правда ли это? Но я рѣшилъ, что я долженъ оставаться по возможности нейтральнымъ и ничего не отвѣчалъ.
— Что вы скажете? — спросила она меня.
