вздохнуть; но затѣмъ она снова опускалась, веревка ослабѣвала и кокъ погружался въ воду.
Я совершенно забылъ о существованіи Модъ Брюстеръ и вспомнилъ о ней только тогда, когда она вдругъ подошла ко мнѣ. Это было ея первое появленіе на палубѣ, и оно было встрѣчено гробовымъ молчаніемъ.
— Что за причина такого веселья? — спросила она.
— Спросите капитана Ларсена, — отвѣтилъ я спокойно и холодно, хотя вся моя кровь кипѣла при мысли о томъ, что ей приходится присутствовать при такомъ звѣрствѣ.
Она уже хотѣла послѣдовать моему совѣту и направилась къ Ларсену, когда ея взглядъ упалъ на Уфти-Уфти, стоявшаго прямо передъ нею съ концомъ натянутой веревки въ рукахъ.
— Вы ловите рыбу? — спросила она.
Онъ не отвѣтилъ. Его глаза, пристально устремленные въ море, вдругъ блеснули.
— Акула, сэръ! — закричалъ онъ.
— Тяните! Живо! Беритесь всѣ! — закричалъ Волкъ Ларсенъ и самъ первый схватился за веревку.
Могриджъ у слыхалъ крикъ канака и пронзительно завизжалъ. Я разглядѣлъ черный плавникъ, съ страшной быстротой подвигавшийся къ нему. Когда. Могриджъ былъ уже прямо подъ нами, корма опустилась; черный плавникъ исчезъ на мгновеніе; затѣмъ вдругъ сверкнулъ бѣлый животъ съ открытой пастью, и акула сдѣлала прыжокъ. Почти также быстро подскочилъ и Ларсенъ, изо
