раньше не видѣлъ такого полного соотвѣтствія между тѣломъ и духомъ. Критики говорили, что ея стихи возвышенны и духовны; таково же было и ея тѣло; оно казалось частью ея души, казалось связаннымъ съ земною жизнью самыми хрупкими узами.
Она представляла собою яркій контрасгь съ Волкомъ Ларсеномъ. Однажды утромъ я увидѣлъ ихъ гуляющими по палубѣ, и мнѣ пришла въ голову мысль, что они стоятъ на противоположныхъ концахъ человѣческой эволюціи, при чемъ онъ представлялъ собою кульминаціонный пунктъ дикости и звѣрства, а она — лучшее произведеніе утонченной культуры. Правда Волкъ Ларсенъ обладалъ необыкновенно сильнымъ интеллектомъ; но онъ служилъ ему исключительно для оправданія его звѣрскихъ инстинктовъ и поэтому дѣлалъ его еще болѣе страшнымъ звѣремъ. У него была великолѣпная мускулатура, онъ шагалъ съ увѣренностью сильнаго человѣка, тѣмъ не менѣе его походка не была тяжела. Въ томъ, какъ онъ поднималъ и опускалъ ногу, чувствовалась дикость и примитивность. Онъ ступалъ мягкой, какъ у кошки, и въ то же время сильной, увѣрениой походкой. Я бы сравнилъ его съ большимъ тигромъ, животнымъ храбрымъ и хищнымъ. Острый, сверкающій взглядъ, который по временамъ виднѣлся въ его глазахъ, вполнѣ походилъ на подобный же взглядъ запертыхъ въ клѣткѣ леопардовъ и другихъ хищныхъ звѣрей.
Но сегодня я замѣтилъ, когда они ходили по палубѣ, что она какъ-будто водила его за собой.
