— Гей, дымъ!
— Съ какой стороны? — спросилъ Вопкъ Ларсенъ.
— Прямо на нашемъ курсѣ, сэръ.
— Можетъ-быть это русскій? — предположилъ Латимеръ.
Его слова вызвали тревогу. «Русскій» могло означать только одну вещь — крейсеръ. Охотники, какъ всегда, только приблизительно знали мѣстонахожденіе судна; они знали только, что мы находимся близко къ границамъ запрещенныхъ водъ, ибо Волкъ Ларсенъ давно уже былъ извѣстенъ какъ закоренѣлый хищникъ, для котораго законъ не писанъ. Всѣ взгляды устремились на него.
— Мы въ полной безопасности, — увѣрялъ онъ ихъ со смѣхомъ. — На этотъ разъ вы не попадете въ русскіе рудники, Смокъ. Но знаете ли, что я вамъ скажу? Бьюсь объ закладъ, что это Македонія.
Но никто не хотѣлъ идти съ нимъ на пари.
— Въ такомъ случаѣ я опять бьюсь объ закладъ, что въ воздухѣ пахнетъ бурей.
— Нѣтъ, благодарю васъ, — сказалъ Латимеръ. Зачѣмъ биться объ закладъ? Мы и такъ знаемъ, что всегда что-нибудь случается, когда вы встрѣчаетесь съ вашимъ братцемъ.
Всѣ засмѣялись, въ томъ числѣ и Волкъ Ларсенъ, и обѣдъ прошелъ гладко, исключительно, благодаря моему терпѣнію, такъ какъ пока не встали изъ-за стола, онъ до такой степени издѣвался надо мной, что я весь трясся отъ ярости. Но я зналъ, что нужно сдерживаться ради Модъ
