ихъ, несмотря на свою ярость, такъ сладко было ихъ прикосновеніе; но не посмѣлъ. — Пожалуйста, пожалуйста, — молила она и совершенно обезоружила меня этими словами, который, какъ я узналъ впослѣдствіи, навсегда сохранили способность обезоруживать меня.
Я отступилъ назадъ и вложилъ кинжалъ въ ножны, затѣмъ посмотрѣлъ на Волка Ларсена. Онъ все еще держался лѣвой рукой за лобъ. Она закрывала также его глаза. Голова его была наклонена, плечи опущены, и все тѣло его какъ будто повисло.
— Ванъ-Вейденъ, — произнесъ онъ хрипло и съ испугомъ, — Ванъ-Вейденъ, гдѣ вы?
Я взглянулъ на Модъ. Она ничего не сказала, но кивнула головой.
— Я здѣсь, — отвѣтилъ я, подходя къ нему. — Что съ вами?
— Помогите мнѣ сѣсть, — сказапъ онъ тѣмъ же хриплымъ, испуганнымъ голосомъ.
— Мнѣ нехорошо, очень нехорошо, Гёмпъ, — сказалъ онъ, когда я поддержалъ его рукою и усадилъ на стулъ.
Онъ облокотился на столъ и опустилъ голову на руки. Отъ времени до времени онъ качался взадъ и впередъ, какъ будто отъ сильной боли. Когда однажды онъ приподнялъ голову, я увидѣлъ на его лбу крупныя капли пота.
— Мнѣ плохо, очень плохо, — повторилъ онъ нѣсколько разъ.
— Въ чемъ же дѣло? — спросилъ я, положивъ ему руку на плечо. — Могу ли я чѣмъ-нибудь помочь вамъ?
