упасть и поцѣловать ея грудь, какъ онъ снова становится сильнымъ». Въ первый разъ я позналъ чудесную истину этихъ словъ. Я позналъ ее на собственномъ примѣрѣ. Модъ была для меня неистощимымъ источникомъ силы и мужества. Стоило мнѣ только взглянуть на нее или подумать о ней, чтобы снова стать сильнымъ.
Это вполнѣ возможно, вполнѣ возможно! — думалъ я вслухъ. — Что могли сдѣлать другіе, то могу сдѣлать и я; но если бы даже они этого не сдѣлали, все же я могу это сдѣлать.
— Что? Будьте милосердны, наконецъ, объясните, что вы можете сдѣлать?
Мы можемъ сдѣлать это, — сказалъ я съ убѣжденіемъ . — Мы можемъ снова поставить мачты на Призракъ и уѣхать.
— Гёмфрй! — воскликнула она.
И я чувствовалъ такую гордость, какъ будто я уже привелъ свой планъ въ исполненіе.
— Но какъ это возможно? — спросила она.
— Я не знаю, — отвѣтилъ я. — Знаю только одно, что теперь я могу сдѣлать рѣшительно все, что угодно.
Я гордо улыбнулся, глядя на нее; слишкомъ гордо, потому что она опустила глаза и замолчала.
— Но вѣдь тамъ капитанъ Ларсенъ, — возразила она.
— Да, но онъ слѣпъ и безпомощенъ.
— Но у него все же остались его ужасныя руки! Вспомните, какъ онъ перепрыгнулъ чёрѳзъ открытый люкъ.
— А вы вспомните, что я незамѣтно прокрался мимо него! — отвѣтилъ я весело.
