ну что могъ такой человѣкъ сдѣлать? Итти противъ этихъ звѣрей въ образѣ человѣка было бы такъ же безсмысленно, какъ итти противъ разъяреннаго быка.
Такъ я думалъ въ то время, чувствуя необходимость въ оправданіи себя передъ самимъ собою и желая быть въ мирѣ со своей совѣстью. Но это оправданіе не удовлетворяло меня. Даже и теперь я не могу оглянуться назадъ на эти событія безъ упрека своему мужскому достоинству. Положеніе было таково, что оно исключало раціональныя формулы поведеиія и требовало чего-то большаго, чѣмъ то, что могли подсказать холодныя заключенія разума. Съ точки зрѣнія логики, въ моемъ поведеніи не было ничего такого, чего бы я могъ стыдиться; но, тѣмъ не менѣе, вспоминая объ этомъ времени, мнѣ становится стыдно, и я чувствую, что мое мужское достоинство было унижаемо и оскорбляемо безчисленными способами.
Быстрота, съ которою я выбѣжалъ изъ кухни, вызвала такую острую боль въ колѣнѣ, что я упалъ, еле добѣжавъ до кормы. Но кокъ не погнался за мною.
— Смотрите, какъ онъ побѣжалъ! — закричалъ онъ мнѣ вслѣдъ. — И больная нога не помѣщала. Идите, идите назадъ, бѣдная мамина дѣткаі Я васъ больше не трону.
Я пришелъ обратно и снова принялся за работу; на этомъ эпизодъ пока и кончился. Я накрылъ столъ для завтрака и въ семь часовъ подалъ завтракъ охотникамъ и начальству.
