сотъ, то свѣтъ рѣшитеяьно ничего не потерялъ бы, ибо онъ былъ для свѣта ничѣмъ. Предложеніе жизни слишкомъ велико. Онъ имѣлъ цѣнность только для себя самого и, чтобы показать, насколько фиктивна была и эта цѣнность, природа устроила такъ, что если бы онъ умеръ, то онъ даже не сознавалъ бы, что потерялъ что-нибудь. Онъ одинъ оцѣнилъ себя дороже брилліантовъ и рубиновъ. Но брилліанты и рубины разсыпались бы по палубѣ, чтобы быть смытыми въ море ведромъ морской воды, а онъ даже и не узналъ бы, что брилліантовъ и рубиновъ больше нѣтъ. Онъ ничего не теряетъ, потому что съ потерей самого себя онъ теряетъ и сознаніе о потерѣ. Вы меня понимаете? И что вы скажете на это?
— Что вы, по крайней мѣрѣ, послѣдовательны, — Это было все, что я могъ сказать и затѣмъ снова принялся мыть посуду.
Наконецъ, послѣ трехдневнаго перемѣнчиваго вѣтра, мы попали въ область сѣверо-восточныхъ пассатовъ. Я вышелъ на палубу, хорошо выспавшись, несмотря на свое больное колѣно, и увидѣлъ, что Призракъ мчится впередъ, вздымая носомъ пѣну, подъ всѣми парусами, за исключеніемъ кливеровъ. О, какое чудо эти большіе пассаты! Весь день мы шли, и всю ночь, и слѣдующій день, и слѣдующую ночь, и еще много дней и ночей, и вѣтеръ все время дулъ съ кормы, и дулъ постоянно, ровно и сильно. Щхуна шла сама. Не нужно было
