вилъ Синдбада катибомъ? Гдѣ мы найдемъ въ египетской сказкѣ ту характеристическую черту, которая независимо сближала бы арабскую сказку съ египетскою? Нигдѣ. И вотъ, именно это-то отсутствіе такой характеристической подробности и заставляетъ меня сомнѣваться въ томъ, чтобъ непосредственно та самая египетская сказка, которую мы знаемъ, произвела на свѣтъ тѣ двѣ другія сказки. Я скорѣе предполагаю, что всѣ три сказки развились изъ одной и той же, а старшая изъ тѣхъ, что произошли изъ нея, есть та, что́ оказывается въ нашемъ папирусѣ. Поразительное сходство, существующее между нѣкоторыми другими частями Синдбадовыхъ путешествій, или вообще нѣкоторыми арабскими и нѣкоторыми другими греческими легендами, наприм., эпизодами Полифема, Лотофаговъ и Аристомена мессенійца — сходство, котораго не слѣдуетъ болѣе объяснять заимствованіями арабовъ у грековъ, заставляетъ предполагать, что всѣ эти сказки очень древни, можетъ быть столько же древни, какъ наша египетская сказка.
Если допускать предположенія, я охотно согласился бы съ тѣмъ, что финикійцы были, но всей вѣроятности, распространителями всѣхъ этихъ древнихъ сказокъ. Но пока у насъ нѣтъ еще достаточныхъ доказательствъ для поддержанія такой мысли, я никакъ не считаю ее единственною возможною.
Кромѣ интереса, представляемаго нашимъ папирусомъ для объясненія происхожденія нѣкоторыхъ частей «Одиссеи», а также нѣкоторыхъ арабскихъ сказокъ, другой еще, не меньшій интересъ можетъ произойти изъ него для библейской экзегезы.
Описаніе острова съ великолѣпными растеніями, гдѣ живетъ змѣй, надѣленный даромъ слова, не напоминаетъ ли очень сильно библейскаго сказанія о земномъ раѣ, съ находящимся тамъ змѣемъ, соблазняющимъ своими рѣчами Адама и Евву?
Такое сближеніе можетъ показаться, на первый взглядъ, очень рискованнымъ, и признаюсь, его никогда нельзя было бы поддержать, если бы другіе еще факты, повидимому, не оправдывали его.
Во-первыхъ, надо замѣтить, что на основаніи нашего папируса мы не можемъ не приписать волшебному острову мѣстоположенія, очень близкаго къ землѣ Пунтъ, такъ-какъ, по нашему папирусу, владыкою этой послѣдней страны былъ именно змѣй, жившій на этомъ островѣ. Но, изучая географическіе списки древнихъ египтянъ, мы не безъ удивленія находимъ, что именно въ сосѣдствѣ со страною Пунтъ египтяне помѣщали землю «Та-нутеръ», или «Тау-нутеру» — «небесную землю», или «страну
вил Синдбада катибом? Где мы найдем в египетской сказке ту характеристическую черту, которая независимо сближала бы арабскую сказку с египетскою? Нигде. И вот, именно это-то отсутствие такой характеристической подробности и заставляет меня сомневаться в том, чтоб непосредственно та самая египетская сказка, которую мы знаем, произвела на свет те две другие сказки. Я скорее предполагаю, что все три сказки развились из одной и той же, а старшая из тех, что произошли из неё, есть та, что́ оказывается в нашем папирусе. Поразительное сходство, существующее между некоторыми другими частями Синдбадовых путешествий, или вообще некоторыми арабскими и некоторыми другими греческими легендами, наприм., эпизодами Полифема, Лотофагов и Аристомена мессенийца — сходство, которого не следует более объяснять заимствованиями арабов у греков, заставляет предполагать, что все эти сказки очень древни, может быть столько же древни, как наша египетская сказка.
Если допускать предположения, я охотно согласился бы с тем, что финикийцы были, но всей вероятности, распространителями всех этих древних сказок. Но пока у нас нет еще достаточных доказательств для поддержания такой мысли, я никак не считаю ее единственною возможною.
Кроме интереса, представляемого нашим папирусом для объяснения происхождения некоторых частей «Одиссеи», а также некоторых арабских сказок, другой еще, не меньший интерес может произойти из него для библейской экзегезы.
Описание острова с великолепными растениями, где живет змей, наделенный даром слова, не напоминает ли очень сильно библейского сказания о земном рае, с находящимся там змеем, соблазняющим своими речами Адама и Еву?
Такое сближение может показаться, на первый взгляд, очень рискованным, и признаюсь, его никогда нельзя было бы поддержать, если бы другие еще факты, по-видимому, не оправдывали его.
Во-первых, надо заметить, что на основании нашего папируса мы не можем не приписать волшебному острову местоположения, очень близкого к земле Пунт, так как, по нашему папирусу, владыкою этой последней страны был именно змей, живший на этом острове. Но, изучая географические списки древних египтян, мы не без удивления находим, что именно в соседстве со страною Пунт египтяне помещали землю «Та-нутер», или «Тау-нутеру» — «небесную землю», или «страну
