Онъ одну изъ курицъ кушалъ.
„Эту — съѣстъ Сверлизаборъ,
И ему поможетъ братъ,
А другая половина Для тебя, о Эрмилина!
Я ужасно курамъ радъ.
Только гдѣ бъ найти родникъ?
Пить хочу: днемъ было знойно,
Душно, пыльно, безпокойно,
Пересохъ во рту языкъ."
Оглянулся онъ кругомъ.
Вонъ колодезь и веревка,
II ведро, да пить неловко: Преглубокій водоемъ.
Онъ на край колодца сѣлъ,
Внизъ глядитъ. Вода мерцаетъ, Жажда только прибываетъ. „Лучше бъ курицы не ѣлъ!" Тамъ внизу еще ведро Вт> воду спущено другое.
„Какъ же вытащу его я?
Вотъ устроено хитро!"
Въ лапки онъ веревку взялъ, Сталъ тащить, весь перегнулся,Вдругъ на камнѣ поскользнулся, Равновѣсье потерялъ И скатился прямо внизъ...
Вволю пей, но не до жажды,
Окунувшись ръ воду дважды.
На веревкѣ онъ повисъ.
Сырость, скользко, темнота!
Он одну из куриц кушал.
„Эту — съест Сверлизабор,
И ему поможет брат,
А другая половина Для тебя, о Эрмилина!
Я ужасно курам рад.
Только где б найти родник?
Пить хочу: днем было знойно,
Душно, пыльно, беспокойно,
Пересох во рту язык."
Оглянулся он кругом.
Вон колодезь и веревка,
II ведро, да пить неловко: Преглубокий водоем.
Он на край колодца сел,
Вниз глядит. Вода мерцает, Жажда только прибывает. „Лучше б курицы не ел!" Там внизу еще ведро Вт> воду спущено другое.
„Как же вытащу его я?
Вот устроено хитро!"
В лапки он веревку взял, Стал тащить, весь перегнулся,Вдруг на камне поскользнулся, Равновесье потерял И скатился прямо вниз...
Вволю пей, но не до жажды,
Окунувшись р воду дважды.
На веревке он повис.
Сырость, скользко, темнота!
