Съ участьемъ Хитролисъ. «Не надо тратить силъ
На гнѣвъ. Скажите мнѣ, да что у васъ случилось?
Я, какъ услышалъ вой, такъ сердце и забилось».
Подъ лапку дядюшку приподнялъ онъ слегка.
А дядюшка рычалъ: «Р-р! Р-р! Окор-р-рока!»
«Ужель окорока причиною печали?»
«Ну да, окор-р-рока: ихъ у меня укр-р-рали!»
Тутъ принялъ Хитролисъ видъ ласково-лукавый
И понимающій: «Вы, дядюшка, со славой
Могли-бъ актеромъ быть: разыграно чудесно!»
«Что ты за вздоръ несешь?» — «Мнѣ, дядя, очень лестно,
Что принятъ мой совѣтъ. Ужъ больше изъ воровъ
Никто къ вамъ не придетъ искать окороковъ.
Вы въ безопасности, ручаюсь головой.
Кто не повѣритъ вамъ, такой услыша вой!»
Несчастный Изенгринъ ужасно разозлился,
Такъ зарычалъ, что чуть совсѣмъ не подавился.
С участьем Хитролис. «Не надо тратить силъ
На гнев. Скажите мне, да что у вас случилось?
Я, как услышал вой, так сердце и забилось».
Под лапку дядюшку приподнял он слегка.
А дядюшка рычал: «Р-р! Р-р! Окор-р-рока!»
«Ужель окорока причиною печали?»
«Ну да, окор-р-рока: их у меня укр-р-рали!»
Тут принял Хитролис вид ласково-лукавый
И понимающий: «Вы, дядюшка, со славой
Могли б актёром быть: разыграно чудесно!»
«Что ты за вздор несёшь?» — «Мне, дядя, очень лестно,
Что принят мой совет. Уж больше из воровъ
Никто к вам не придёт искать окороков.
Вы в безопасности, ручаюсь головой.
Кто не поверит вам, такой услыша вой!»
Несчастный Изенгрин ужасно разозлился,
Так зарычал, что чуть совсем не подавился.
