Что Хитролисъ никакъ не могъ найти предлога,.
Чтобъ возразить ему и отстаять свинину.
Онъ вытянулъ свой хвостъ и, ощетинивъ спину,
Съ досадою побрелъ, куда глаза глядѣли.
„Ъды, хоть плохенькой, я не найду ужели?"
Онъ спрашивалъ себя. Общественная печь Попалась на пути, и онъ рѣшилъ прилечь,
Чтобъ въ тепломъ снѣ забыть и голодъ, и страданье. Вдругъ странный звукъ сквозь сонъ, привлекъ его вниманье:: Въ печи, не то въ травѣ заверещало что-то.
Для звѣря каждый звукъ — тревога и забота:
Заснешь, забудешься, а люди тутъ, какъ тутъ.
Всѣмъ нуженъ лисій хвостъ, — придутъ, возьмутъ, убьютъ. Опять все тотъ же трескъ дрожитъ легко и сухо.
Тутъ Хитролисъ привсталъ, придерживаетъ ухо
Что Хитролис никак не мог найти предлога,.
Чтоб возразить ему и отстаять свинину.
Он вытянул свой хвост и, ощетинив спину,
С досадою побрел, куда глаза глядели.
„Ъды, хоть плохенькой, я не найду ужели?"
Он спрашивал себя. Общественная печь Попалась на пути, и он решил прилечь,
Чтоб в теплом сне забыть и голод, и страданье. Вдруг странный звук сквозь сон, привлек его вниманье:: В печи, не то в траве заверещало что-то.
Для зверя каждый звук — тревога и забота:
Заснешь, забудешься, а люди тут, как тут.
Всем нужен лисий хвост, — придут, возьмут, убьют. Опять всё тот же треск дрожит легко и сухо.
Тут Хитролис привстал, придерживает ухо
