себѣ нѣкоторую пріятность; волосы продолговатые и черные, лобъ высокой; а глаза проницательные, тѣло желтоватое, однакожъ безъ всякаго отвратительнаго цвѣта, какой имѣютъ обыкновенно Бразильскіе и Виргинскіе жители и лице круглое, носъ длинноватой, зубы частые и бѣлые, а ротъ умѣренной.
Онъ подремавши съ полчаса на постелѣ, и вышедъ ко мнѣ бросился предо мною на колѣни, и со всѣми знаками искренности, полагая на голову свою одну изъ ногъ моихъ, возобновилъ учиненную мнѣ прежде сего присягу вѣрности. Словомъ: изъ всѣхъ его поступокъ видно было, сколь усердно онъ мнѣ служить намѣренъ, и для того старался я всячески показать ему удовольствіе мое. Въ память того дня, въ которой онъ избавленъ отъ смерти, я назвалъ его Пятницею, а себя училъ звать господиномъ; такожъ показалъ ему, какъ я ѣмъ молоко, а онъ отвѣдавши оное, и нашедъ его вкусу своему непротивнымъ, во всемъ мнѣ послѣдовалъ.
По переночеваніи съ нимъ въ гротѣ, повелъ его въ свой замокъ; а онъ проходя то мѣсто, гдѣ мертвыя тѣла убитыхъ нами дикихъ были зарыты, узнавши ихъ по положеннымъ на нихъ знакамъ, просилъ у меня позволенія ихъ ѣсть: но какъ я сердитымъ видомъ показалъ ему отъ того мое отвращеніе, то онъ испужавшись, и брося ихъ прибѣжалъ ко мнѣ, и незналъ, что дѣлать. Я давалъ ему знать, чтобъ онъ впредь того не дѣлалъ: и такъ дошли мы до замка, гдѣ я вооружа слугу своего лукомъ и стрѣлами, и давъ ему въ руки два ружья ходилъ туда, гдѣ дикіе отправляли празднество свое. Сіе кровію обагренное и повсюду человѣческими членами наполненное мѣсто приводило меня въ несказанной ужасъ; а Пятница показывалъ мнѣ, что съ нимъ привезено было еще три человѣка, кои всѣ были съѣдены звѣрскими его непріятелями; и что между ими была баталія, на которой по разсужденіямъ моимъ взятые плѣнные подвержены неминуемо тому несчастно, отъ котораго слуга мой мною былъ избавленъ.
Я приказалъ ему собравши разбросанные человѣческіе члены зжечь въ пепелъ, и при мѣтя, что ему ихъ глодать весьма хотѣлось, показывалъ отъ сего звѣрскаго его желанія столько отвращенія, что онъ опасаясь, чтобъ меня тѣмъ не огорчить, больше старался скрыть по возможности страсть свою.
